— Какой муж? — спросил шпик, глядя на меня круглыми от удивления глазами.
— Да тот тип, что сидел на заднем сиденье. Она его называла Поль. Как его дела?
— О нем тоже не беспокойтесь, — сказал доктор.
Полицейский провел по лицу рукой. Вид у него был обеспокоенный.
— Как это случилось? Постарайтесь вспомнить, — попросил он.
Мне не хотелось вдаваться в подробности истории с Петелли. Долго объяснять. Хотелось просто закрыть глаза и забыть все случившееся. Но я пересилил себя:
— Нам навстречу шла машина. Ее вел какой-то псих. Надо полагать, он нас не заметил. Делла пыталась податься вправо, а он нас задел. Что с ним случилось?
Полицейский вздохнул.
— Теперь мой черед задавать вопросы, — сказал он мрачно. — О том парне не беспокойся. Коли ты занимался тем, что голосовал на дорогах, как могло случиться, что именно ты сидел за рулем того «бьюика»?
— Это был «бентли», а за рулем сидела женщина, Делла. А я рядом с ней, а ее муж, Поль, на заднем сиденье.
— Черт бы меня побрал со всеми потрохами! — взорвался шпик. Он снял шляпу и вытер лоб. — Ты вел машину! Она сидела сзади. И никакого мужа и на дух не было! — Полицейский наклонился и погрозил мне пальцем. — А эта чертова машина была «бьюиком»!
Я стал нервничать.
— Вы ошибаетесь! Это она вела машину. То был черный четырехместный «бентли». А другая машина врезалась в нас. Спросите у водителя, он вам скажет, как было.
Легаш замахал блокнотом перед моим носом.
— Не было никакой другой машины! Ты все врешь! Только зачем?!
— Хватит, сержант! — сухо произнес врач. — Он не в состоянии выносить ваши вопли. Оставьте его в покое.
— Не вру! — вскричал я и попытался встать.
Это меня доконало. Где-то под черепом взорвалась ракета, и все погрузилось во тьму.
Когда я вновь открыл глаза, был день. Одна из ширм, которая стояла в ногах, исчезла, но те, что были справа и слева, остались. Передо мной была еще одна кровать. Судя по звукам, меня положили в общую палату.
Спустя какое-то время стал размышлять над тем, что сказал легавый. Это начинало меня серьезно беспокоить. Ни встречной машины, ни мужа, «бьюик» вместо «бентли», и я его вел. Что все это должно было значить? Может, то был сон? И шпик тоже был частью тумана, из которого я выплыл?
Из-за ширмы с довольным видом появился врач.
— Нет необходимости спрашивать, как вы себя чувствуете, — сказал он. — Это и так заметно.
— Да, чувствую себя неплохо, спасибо! Как давно я здесь нахожусь?
Врач бросил взгляд на карточку, висящую у меня в ногах.
— Вас положили шестого сентября в одиннадцать вечера. Сегодня у нас двенадцатое. Стало быть, вы здесь шестеро суток.
— Сентября?
— Конечно.
— Июля, вы хотите сказать? Авария произошла двадцать девятого июля, в тот день я победил на ринге Кида из Майами.
— Вас положили в больницу шестого сентября.
— Этого не может быть! Не мог же я валяться без сознания в канаве больше месяца.