Сгущались сумерки, когда маленькая машина Евы появилась в конце подъездной аллеи. Я ждал ее, сидя у окна, уже три часа — и чем дольше ждал, тем больше закипал от гнева.
Я наконец понял, что именно Ева навела меня на мысль об убийстве Вестал. Это случилось тогда, когда мы с ней впервые остались вдвоем ночью и я сказал, что мы можем уже настолько состариться, что не успеем насладиться деньгами, полученными от Вестал в наследство, а она ответила:
«На все воля Божья», и потом пояснила, что все рано или поздно умирают.
Она первая заговорила о смерти. Она, должно быть, решила уговорить меня пойти на убийство в ту минуту, когда узнала, что я собираюсь жениться на Вестал.
Отодвинувшись от окна, я следил, как Ева вышла из машины, поднялась по лестнице и направилась через террасу к парадному входу.
Я бесшумно выбрался в гостиную и притаился за одним из широких диванов.
Ева открыла дверь и вошла в дом. Вскоре я услышал, что она зашла в гостиную, чуть постояла, потом вернулась в холл и начала подниматься по лестнице.
Подождав, пока ее шаги затихли, я выскользнул в холл, запер входную дверь на ключ и опустил ключ в карман.
И стоял, навострив уши.
Я услышал, как она прошагала по длинному коридору в свою комнату.
Почти сразу же где-то в комнатах прислуги зазвонил колокольчик.
Да, теперь огромный особняк принадлежал Еве. Она могла звонком вызывать слуг. Могла отдавать любые приказания.
Я медленно поднимался по лестнице, опираясь рукой о перила и бесшумно переставляя ноги по ступенькам, устланным толстым ковром.
Когда я поднялся, колокольчик задребезжал снова.
Да, дом принадлежал Еве и она имела право быть нетерпеливой. Никто из прислуги никогда не осмеливался заставлять Вестал ждать. И Ева тоже ждать не собиралась.
Я открыл дверь одной из гостевых спален и проскользнул внутрь, оставив дверь приоткрытой.
Опять послышался звон колокольчика, потом еще... Затем я услышал, как открылась дверь и Ева вышла в коридор. Мне было видно, как она торопливо прошагала по коридору и свесилась через перила.
Лицо ее было озадачено и сердито. Очки она сняла и держала в руке. На ней было простое черное платье, от которого лицо казалось еще бледнее обычного.
Ева смотрела вниз и прислушивалась.
Кроме тиканья старинных часов в холле, ничего не было слышно.
Она постояла в нерешительности еще несколько секунд, потом направилась к маленькому столику, на котором стоял внутренний телефон.
Ева нетерпеливо набрала номер, поднесла трубку к уху, и в наступившей тишине я отчетливо услышал длинные гудки. Устав ждать, Ева опустила трубку. Лицо ее было встревоженным.
Она вскинула голову, осмотрела коридор и быстро зашагала вниз по ступенькам.
Я выбрался из комнаты, на цыпочках подошел к перилам и заглянул вниз.
Ева стояла посреди холла, склонив голову набок, точно прислушивалась.
— Харджис! — позвала она.
Подождав немного, она резко повернулась и прошла в кабинет Вестал, оставив дверь открытой.
Я быстро спустился по лестнице и спрятался за фигурой средневекового рыцаря в доспехах. Почти тут же Ева вышла в холл.
Движения ее утратили уверенность. Мне даже казалось, что я слышу, как бьется ее сердце.