Он жестом указал на коридор, ведущий в салон. Говард быстро прошел по коридору и остановился перед распахнутыми дверями салона.
О'Брайен раскинулся в кресле, полузакрыв глаза, а у рояля, возле открытой балконной двери, сидела стройная, красивая девушка. Шеф полиции окинул ее мгновенным профессиональным взглядом и отметил, что это блондинка с зелеными глазами, тонким лицом, высокими скулами, чувственным ртом, одетая в кашемировый свитер и клетчатые синие брюки.
Девушка пела арию, которую Говард когда-то слышал, но откуда она, вспомнить не мог. Говард стоял неподвижно и, не отрываясь, смотрел на девушку. До сих пор он считал самой красивой женщиной в городе свою жену, но эта незнакомка оставила Глорию далеко позади.
В конце пассажа девушка увидела неожиданного гостя, вздрогнула, взяла фальшивую ноту и сняла руки с клавиш.
О'Брайен нахмурился и открыл глаза.
— Что с тобой? — спросил он и, проследив направление ее взгляда, заметил Говарда.
— Простите, что беспокою вас, — сказал тот, входя в салон, — но мне нужно сказать вам пару слов.
О'Брайен встал, кажется, ничуть не удивившись, хотя появление шефа полиции не могло не смутить его.
— Вы не должны были входить до окончания арии, — шутливо сказал он, подходя к Говарду и пожимая ему руку. — Музыка никогда не была вашим хобби, не так ли? Тем хуже. Мистер Говард, позвольте представить вам мою невесту мисс Доман.
Девушка встала и слегка улыбнулась, но во взгляде ее мелькнуло неудовольствие. Говарду показалось, что она опасается его.
— Ваша невеста? — удивленно сказал он. — Я этого не знал! Примите мои поздравления. А я-то думал, что вы на всю жизнь решили остаться холостяком.
— Просто я не спешил, — сказал О'Брайен, обнимая девушку за талию. — Но мисс Доман стоит того, чтобы ждать встречи с ней и дольше. Гильда, мистер Говард — очень влиятельный человек, и я хочу, чтобы вы стали друзьями.
— Ты хорошо знаешь, Сион, что твои друзья — это и мои друзья тоже.
— Отлично сказано! — рассмеялся О'Брайен. — Тогда почему у тебя такой нелюдимый вид? — и, не дожидаясь ответа, он повернулся к Говарду.
— Что вы будете пить?
— Но я... — Говард посмотрел на Гильду, а потом на О'Брайена, — я пришел по небольшому делу.
— Ты слышишь, дорогая? Дело!
— В таком случае, я оставлю вас, — сказала девушка, освобождаясь от руки О'Брайена. — Ты ведь недолго, Сион?
Она улыбнулась Говарду и вышла из салона.
Говард проводил ее восхищенным взглядом, пораженный формами, которые подчеркивали брюки и свитер.
— Она бесподобна, да? — спросил О'Брайен, который знал слабость Говарда к молодым красоткам. — А какой голос! — Он подошел к бару и налил два стакана виски. — Подумать только, когда я ее встретил, она пела в одном ночном кабаре. Но я уговорил ее серьезно заняться пением, и теперь она поет Моцарта. Ее слушал сам Франчелли и был в восторге. Он сказал, что из нее может получиться оперная дива.
Говард взял предложенный стакан и сел, поглядывая на О'Брайена.
— Он в хорошей форме, — подумал шеф полиции с завистью. — Сколько ему лет? Не меньше сорока. И подумать только, этот негодяй отхватил такую классную девушку, а кроме того располагает не меньше, чем десятью миллионами!
О'Брайен выглядел действительно совсем неплохо. Густые черные брови и тонкие усы придавали ему сходство с Мефистофелем.
— Так что же у вас за дело? — спросил О'Браейн, усаживаясь на спинку кресла и покачивая ногой, обутой в дорогой ботинок.
— Вам уже говорили о доме 25 по Лессингтон-авеню?
О'Брайен поднял правую бровь.
— В связи с чем?
— Я выяснил, что этот дом принадлежит вам.
— И что же?