— Отлично, мой мальчик.
— Идея показалась неплохой, сэр. Но выполнить ее не удалось. Она не хотела расставаться с кольцами, даже когда я заплатил за них. Она сказала, что кольца находятся в банке и что ей некогда ехать в банк, но она вышлет их мне. А в залог отдала свое удостоверение. Колец я до сих пор не получил, но все же не теряю надежды.
— Понимаю, — сказал сэр Хью, но тут же подскочил. — Разве ты не знаешь, что она исчезла?
Крейн изобразил на своем лице огорчение.
— Она?.. Значит, плакали мои пятьсот фунтов. Какой же я был дурак, что поверил ей. Я полагаю, что полиция найдет ее. Впрочем, лучше не сообщать полиции. Мать Джонни может услышать об этом...
— Ммм.., да, — произнес сэр Хью. — Ты сделал все, что мог, для своего старого товарища. Это благородно, Крейн.
— Надеюсь, вы останетесь обо мне такого же мнения, когда услышите всю историю до конца.
— Да, да, — произнес сэр Хью и снова помрачнел. — Продолжай, мой мальчик. Кто эта женщина и почему она здесь? Я думал, что ты любишь мою дочь...
— О, конечно, я люблю только ее, сэр! — Крейн молитвенно сжал руки. — Очень! Я буду с ней самым счастливым человеком! А это... Между нами ничего не было, сэр... Честное слово. Я знаю, что это выглядит некрасиво, но я лучше расскажу все с самого начала.
Голубые глаза сэра Хью были прикованы к лицу Крейна.
— Ты слишком сел в эту лужу, верно? Но у тебя хватит сил и мужества выбраться из нее.
— Надеюсь, сэр, — ответил Крейн, едва удерживая смех. Старик, оказывается, не так уж прост. — Ну, сэр, это самая тяжелая часть истории, и я, откровенно говоря, сомневаюсь, что стоит о ней говорить... Но я не скажу об этом никому, кроме вас, сэр. О, речь пойдет о леди Цинции Коубридж.
— О дочери генерала Коубриджа? — обалдело уставился на него сэр Хью.
— Да, сэр. Вы знаете, что она собирается разводиться?
— Ну и что?
— Сэр, она полюбила моего друга, и они не могли ждать. Если об этом узнают, это убьет старика. Вы же знаете, как он относится к таким вещам. Я понимаю, что это было ужасно с моей стороны, но мне было жаль их. И я предложил им провести несколько ночей у меня. Если узнают об этом, поднимутся страшные вопли...
Я полагаю, что да, — согласился сэр Хью. — Это действительно ужасно. Я бы предпочел, чтобы у нас с тобой, Ричард, не было этого разговора.
— Я знаю, сэр. Но теперь вы понимаете, в каком я был положении. Вы знаете, как Цинция относится к гольфу. Впрочем, вы ее вообще не знаете. Я забыл. Так вот, она ужасно играет в гольф, просто бездарно, и мне пришлось давать ей уроки. Но однажды она убежала от Роджерса. Ей показалось, что он ее опознал. А ведь всем было известно, что она поехала к тетке... А Роджерс решил, что это та самая воровка: иначе зачем же ей убегать от полицейского? Я велел ей прикинуться глухой и сказать, что она моя сестра.
— Это совершенно необычно, мой мальчик. Буря в стакане воды. Но какого черта мне сказать теперь Джеймсу? Ведь он собирается надеть на тебя наручники.
«Я выиграл!» — с облегчением подумал Крейн и впервые за последнее время искренне расхохотался.
— Это действительно комично, сэр. Бедняга Джеймс искренне думает, что я скрываю беглую преступницу? Сэр Хью усмехнулся:
— Я сам невольно беспокоился, мой мальчик. Ну, не будем говорить больше об этом. Сэр Коубридж один из моих шефов, и я не хотел бы его расстраивать.
— Может быть, вам стоило бы сказать Джеймсу, что вы поговорили со мной и все выяснили.
— Конечно, но подожди, Ричард, мы же еще не все выяснили. Джеймс получил отпечатки пальцев леди Цинции. Ты знаешь об этом?
Улыбка сползла с лица Крейна. Он кивнул.
— Да, и это было самое неприятное. Леди Цинция была однажды в Скотланд-Ярде, и там ради шутки с нее сняли отпечатки пальцев. Она захотела посмотреть, как это делается. Женские причуды! Если их сохранили, то Джеймс мог узнать, кто она. Понимаете? Поэтому я и обратился к Дафне, чтобы она оставила свои отпечатки на часах... Она добрая, и, кроме того, я заплатил ей.
— Очень плохо это было с ее стороны, — сказал сэр Хью, — но я могу понять, почему ты это сделал. Фактически же, Ричард, ты вел себя отвратительно глупо.
Крейн прошелся по комнате, потом налил два бокала шерри.
— Вы не откажетесь теперь выпить, сэр? Я думаю, мы оба заслужили это. Мне лично после исповеди стало гораздо легче на душе...
— Да, еще этот парень, Роджерс, он пропал. Это, конечно, абсолютная чепуха — при чем тут ты?