Кэрол подошла к большому окну и откинула штору. Она смотрела вниз на Елисейские поля с потоком машин. Триумфальную арку, заполненные публикой кафе и людей, гуляющих по солнечным улицам. Она глубоко вздохнула. Париж! Сбылись мечты!
Кэрол расстегнула «молнию» платья, дала ему свободно упасть на пол и бросилась к Тому.
— Ах, Том! Это будет самым лучшим воспоминанием в нашей жизни.
Но Том уже расстегнул на ней бюстгальтер и стаскивал трусики.
***
После отличного обеда с устрицами в маленьком ресторанчике, за который рассчитался Пьер, обе пары отправились осматривать Париж с Сены. Они сели на катерок и восхищенными глазами смотрели на мосты, Лувр, Консьержери и Нотр-Дам. На обратном пути Лепски как бы вскользь спросил Пьера, чем тот занимается. Лепски, со своей полицейской выучкой, всегда интересовался, как люди зарабатывают на жизнь.
— Антиквариатом, — ответил Пьер. У него действительно был в Довиле антикварный магазин, в котором работали две пожилые сестры, во всем отлично разбирающиеся.
— Вы слышали об украденной русской иконе? — спросил Лепски. — Могут ли ее продать?
Пьер покачал головой:
— Маловероятно. Кража наделала много шума. Конечно, есть тайные коллекционеры, но даже для них это слишком рискованно. Насколько я понимаю, это вызвало скандал у вас в Штатах.
Лепски рассмеялся:
— Не то слово. Президент просто взбесился. Назначена награда в 200 000 долларов. Все границы закрыты. Всю полицию и ФБР подняли на ноги. Как хорошо, что я в отпуске.
Клодетта под столом дотронулась до ноги Пьера.
— Пьер, почему бы нам не пригласить Кэрол и Тома в «Крейзи хоре»?
Пьер понял, что надо отвлечься от темы об иконе, и пояснил, что жена имеет в виду лучшее варьете со стриптизом, на Лепски это подействовало как красная тряпка на быка.
Девушки в «Крейзи хоре» были действительно великолепны. Кэрол решила, что Том тоже имеет право на развлечение, и только иногда поглаживала по руке, пытаясь его унять, когда на его свист начинали оборачиваться посетители.
К двум часам ночи вся четверка вернулась в отель. Договорились встретиться утром за ленчем, после чего женщины должны были отправиться по магазинам. Пьер, подмигнув Лепски, заявил, что они поездят по городу. Лепски воспринял это как обещание более интересных мероприятий, чем просто прогулка.
В своем номере, в спальне, Пьер спросил жену:
— Тебя что-нибудь обеспокоило? Что ты имела в виду, когда пинала меня ногой? Клодетта сбросила туфли и плюхнулась на кровать.
— Что это за русская икона, о которой ты разговаривал с Томом? Расскажи мне о ней подробно.
Пьер сел рядом с ней и закурил сигарету.
— Считают, что это древнейшая русская икона, и стоит она миллионы. Ее очень легко похитили из музея в Вашингтоне во время выставки три дня тому назад. Как сказал Лепски, в Европу она попасть не может: все дыры закрыты и икону ищут. Конечно, ее может купить какой-нибудь тайный коллекционер.
— А если бы она была у тебя, смог бы ты ее продать?
Пьер пристально посмотрел на Клодетту:
— Что это тебе взбрело в голову?
— Мог бы ты найти на нее покупателя?
— Это не моего уровня дело, солнышко. Конечно, на такую уникальную вещь всегда найдется покупатель, но у меня нет таких знакомых, которые могли бы выложить четыре миллиона долларов, по меньшей мере. И потом, у меня ее нет.
— Ты сказал, она очень ловко была украдена.