— Это только догадки, — сказал Бреди, вытирая лоб платком. — Я работаю с Дювайном много лет. Мне трудно поверить, что он решится нас обмануть.
— И все же давай считать, что это так, — сказал Хеддон с каменным лицом. — Когда деньги столь большие, я никому, кроме тебя, не доверяю. Надо принять все меры предосторожности.
— Какие меры?
— Мы нанесем свой удар. Все они приедут в «Монтре-Палас» двадцатого, а ты со своей спутницей приедешь восемнадцатого. Портье ты сообщишь, что намерен уехать двадцать первого, но хотел бы заказать номер в гостинице для своего друга и друга Дювайнов. Номер должен быть на одном с ними этаже и по возможности рядом. Когда приедет Дювайн, передашь ему копию сумки и скажешь, что ты уезжаешь в отель «Эден» и там будешь ждать его с сумкой Лепски. Двадцать первого выедешь из отеля так, чтобы это видели Дювайны. Остановишься где-нибудь поблизости. Подружку отошлешь в Цюрих, а сам переоденешься, загримируешься и вернешься в «Монтре-Палас» под именем друга, для которого заказан номер. И с этого момента не спускай с Дювайнов глаз. Когда он обменяет сумки, прижми его где-нибудь, забери сумку, заплати ему и поезжай в «Эден». Таким образом мы предотвратим обман.
Бреди подумал и кивнул в знак согласия:
— Идея неплохая, но не надо забывать, что, если Дювайны действительно собираются нас надуть, Пьер может полезть в драку. Ведь речь идет о пяти миллионах. Он изобьет меня, поскольку сильнее, свяжет и исчезнет. На его месте я бы так и сделал.
Хеддон мрачно улыбнулся:
— Когда приедешь в Женеву, купи револьвер. Я дам тебе адрес, где его продадут и не станут задавать лишних вопросов.
Глаза Бреди расширились.
— Нет! Никаких револьверов. Никакого насилия, Эд! Это исключено!
— Дело касается трех миллионов долларов: один тебе и два мне, — отрезал Хеддон. — Ты не будешь заряжать револьвер. Если Дювайн что-нибудь затеет, тебе достаточно будет только помахать у него перед носом этой штукой, и он успокоится. Уверяю тебя, Лу, это подействует.
Он достал из кармана карточку и записал на ней адрес.
— Сошлись на меня. Проблем не возникнет. Бреди помедлил, скорчил гримасу, но карточку взял.
— А может, Дювайн и не собирается надувать нас и мы просто из мухи делаем слона? — сказал он без особой надежды в голосе.
Хеддон поднял с пола пакет и положил его на колени Бреди.
— Я пошел спать. Не думай ни о слоне, ни о мухе. Подстрахуй себя. Мы должны все предусмотреть, чтобы икона дошла до Кендрика и мы получили свои деньги.
Оставив Бреди разглядывать пакет, Хеддон прошел через бар и направился к лифтам.
***
Василий Вренсков был русским знакомым Германа Радница. Это был приземистый, крепко сбитый, лысеющий мужчина с глазами, напоминавшими изюминки в тесте.
Он жил в скромной трехкомнатной квартире в пригороде Цюриха. Эта квартира принадлежала его швейцарской приятельнице, которая разрешала ему ею пользоваться без утомительного вмешательства полиции. Он часто совершал поездки в Москву, и советские руководители верхнего эшелона были о нем высокого мнения.
В это утро ему позвонили от Радница с приглашением пообедать на вилле «Гелиос». Это был один из множества роскошных домов Радница. Вилла была расположена в нескольких километрах от Цюриха на участке в два акра на берегу озера, с ухоженным садом, собственной пристанью и моторными лодками, не говоря уже о роскошной яхте Радница.
Василий Вренсков всегда с удовольствием встречался с Радницем. Он устроил массу прибыльных сделок между Радницем и Кремлем, и Радниц всегда платил ему комиссионные. Эти деньги переводились на номерной счет Вренскова в «Банк оф Цюрих», и в Кремле о них ничего не знали.
Оставив свой потрепанный «фольксваген» на стоянке, Вренсков по мраморным ступеням поднялся к внушительному порталу виллы. Он нажал на кнопку звонка и, повернувшись, чтобы полюбоваться клумбами, с завистью оглядел озеро, пристань и яхту у причала.
Дверь открылась, и пожилой дворецкий слегка поклонился ему.
— Мистер Радниц ожидает вас, мистер Вренсков, — сказал он. — Пожалуйста, пройдите за мной.
— Рад видеть вас снова, Митэн. Скажите мне, что сегодня будет к обеду? — спросил Вренсков, сняв шляпу и проходя в просторный холл, украшенный старинными доспехами и прекрасными гобеленами.
— Устрицы и шотландская куропатка, сэр, — улыбаясь, сказал Митэн. Он знал, какой обжора этот русский. — Устрицы доставили самолетом из Англии сегодня утром.
Вренсков закатил глаза: