— Более чем. Поэтому я с ними и работаю.
— А не догадаются ли они, что находится в сумке? Со всей этой шумихой, если они хорошо соображают, то смогут связать все вместе.., и что тогда? Мы платим им двадцать тысяч швейцарских франков, а награда за выдачу иконы — двести тысяч долларов. Ты считаешь, что знаешь их хорошо, а я их не знаю. Не надуют ли они нас?
На лбу у Лу Бреди появились капельки пота.
— Не знаю. Они всегда в долгах.., а двести тысяч долларов, конечно, огромная сумма, чтобы вызвать соблазн. — Затем, подумав, он отрицательно покачал головой:
— Нет, если они клюнут на награду, то ими вплотную займется французская полиция. А этого Дювайны боятся больше всего. Они по уши увязли в разных грязных делах. Нет, я уверен, что они не посмеют претендовать на награду.
— Тогда давай пойдем дальше, — сказал Хеддон.
— Но сначала давай еще выпьем. Бреди сделал официанту знак повторить. Когда тот принес напитки и удалился. Бреди беспокойно сказал:
— Продолжай.
— Дювайны должны обменять сумки. А если они смотаются с сумкой Лепски? Есть ли у них соответствующие связи, чтобы продать икону кому-нибудь?
Бреди вытер платком вспотевший лоб.
— Не думаю. Дювайны имеют дело с мелкой рыбешкой. У них не может быть клиента, способного заплатить миллионы.
— А ты задумывался над тем, кто клиент Кендрика?
Бреди кивнул:
— Это может быть только Герман Радниц.., так?
— И я так считаю. Все совпадает: Кендрик с ним уже имел дела раньше. У него есть вилла в Цюрихе, он интересуется русским искусством, и у него есть деньги. Это наверняка он.
Хеддон промолчал, а потом продолжил:
— Как ты думаешь, у Дювайнов были с ним хоть какие-нибудь контакты?
Бреди задумался, и его лицо все более мрачнело.
— Если подумать, кажется, я слышал, что где-то год назад Пьер продал Радницу одну картину.
— Так что он.., может пойти к Радницу и предложить ему икону за полцены, а нас оставить с носом?
От этой мысли Бреди передернуло.
— Да, в принципе, Дювайн способен даже отцовскую могилу разрыть, если будет уверен, что там лежат деньги.
— А захочет ли Радниц иметь дело с Дювайном?
— Чтобы сэкономить миллион, этот сукин сын готов с чертом вступить в сделку.
— Так я и думал. Похоже, у нас возникли проблемы, Лу.
— Может быть, мы торопимся с выводами. Дювайны могут и не догадаться, что икона в сумочке.
— У меня есть нюх на такие вещи. Если Дювайн смекалист, то он поймет, что к чему. Бреди положил ногу на ногу.
— У нас есть время. Дювайны и Лепски сейчас в Париже. В Монте-Карло они поедут четырнадцатого, а в Монтре — двадцатого. Если Дювайны захотят нас надуть, то они дождутся, когда Лепски пересекут границу Швейцарии, так что у нас в запасе девять дней.
Хеддон о чем-то задумался, в то время как Бреди сидел спокойно. Он безгранично верил в талант Хеддона решать любые проблемы. Наконец Хеддон сказал:
— Наш план заключается в том, что Дювайн обменяет сумки в отеле «Монтре-Палас», привезет сумку в отель «Эден» в Цюрихе и ты заплатишь ему двадцать тысяч швейцарских франков. В это время Кендрик будет уже в Цюрихе. Ты отдашь ему сумку с иконой, а он передаст ее своему клиенту, получит с него деньги и отдаст нам нашу долю. Так мы планировали, Если Дювайны собрались нас обмануть, то Пьер прямиком отправится в Цюрих, но не в отель «Эден», а на виллу к Радницу. Это в окрестностях Цюриха, у озера. Он провернет дело и исчезнет с полученными деньгами.