— И где же ты раздобудешь их?
— Приятель должен мне пятьдесят фунтов.
Она даже не скрывала своего сарказма.
— Ты, разумеется, вернешься к ночи, не так ли?
— Надеюсь. Но если его не будет, мне придется задержаться. В любом случае я позвоню тебе… — Фрэнк…
— Что еще?
— Ты помнишь, что я тебе сказала?
— Перестань! Неужели ты воображаешь, что я пойду к девочкам?
— Не советовала бы тебе делать это!
— Ха-ха! Ты меня ревнуешь? Тогда и я могу спросить: где твой приятель, с которым ты выступала в Каире?
Она бросила сигарету в камин.
— Почему ты спрашиваешь о нем?
— Хочу быть уверенным, что он не объявится как-нибудь вечерком. Если ты воображаешь, что я прячу девушек в рукаве, то почему бы здесь не появиться Борису Доумиру?
Не глядя на меня, Рита сказала:
— Он умер.
— Твоим словам можно верить?
— Он умер шесть или семь лет назад в Каире.
— И как же это произошло? Ты его отравила?
— О чем ты?
Рита бросила на меня тревожный взгляд. Я улыбнулся.
— Шутка!
— Неудачная!
— Все в порядке, все в порядке. Не хочу, чтобы ты оказалась леди Макбет!
— Закройся!
Шагая по Пиккадилли и рассматривая сверкающие витрины роскошных магазинов, пялясь на красивых женщин, наряженных в меховые манто, провожая взглядом бесшумно проезжающие мимо «кадиллаки» и «понтиаки», я отдыхал от гнетущей атмосферы усадьбы «Четыре ветра».
Зайдя в пивную на Джермун-стрит, я выпил три двойных виски и лениво просмотрел дневной выпуск газеты «Стандарт». У меня было достаточно времени, и я хотел провести его с максимальным удовольствием. Но я отчаянно нуждался в деньгах. Все, что я имел, — это десять шиллингов. Ноги сами вели меня на Леннокс-стрит.
Нетта немного помедлила, прежде чем открыть мне дверь. На ней был бледно-голубой свитер и черная юбка. Соломенные волосы подвязаны голубой лентой. Она была очаровательна — как всегда.
— Мисс Нетта Гарстен проживает здесь?
— Фрэнки! О, Фрэнки, дорогой!
— Как настроение, бэби?