Голович скривил свое блестящее от пота лицо. Последние десять дней были очень опасны и трудны для него. Для него было большим облегчением, когда Маурер послал за ним и предложил забыть все, что он говорил на их последней встрече. Он понимал, что сейчас Маурер не может обойтись без него. Проблема была слишком серьезна, чтобы он мог сам с ней справиться.
— Феррари смог бы это сделать, — сказал Голович. — Уверен, что смог бы.
Маурер остановился и внимательно посмотрел на него.
— Он все еще в городе?
Голович, ожидающий взрыва, с готовностью кивнул.
— Он сейчас как раз в баре.
— Мы распишемся в своей полной беспомощности, если пригласим его, Эйб, — сказал Маурер. — Ты понимаешь это.
— Но мы действительно беспомощны. Я бы его не приглашал, если бы мы не провалились с попыткой убрать Вайнера. Я знаю, ты осуждаешь меня, но другого выхода не было, как нет и сейчас. Если кто нибудь и сможет добраться до девчонки, то только Феррари.
Маурер вернулся к своему столу и сел. Он уставился в него, сморщив лицо и сузив глаза. Несколько минут он размышлял, затем снял трубку.
— Луи? Попроси Феррари зайти ко мне в кабинет. Он в баре. Голович сел. Это было моментом его триумфа. Он чувствовал себя отмщенным. Теперь Маурер делал то, что следовало делать.
— Ты правильно делаешь, Джек, — сказал он. — Это — единственный способ.
Маурер поднял голову.
— Ты обманываешь себя, Эйб, — сказал он почти мягко. — Ты думаешь, что я поступаю по твоему, но это не так. — Феррари позаботится о девушке, а я позабочусь о нем. Надеюсь, теперь тебе видна разница между управлением организацией и тем, чтобы позволить организации управлять собой?
Голович сжался.
— Позаботиться о Феррари? Что ты этим хочешь сказать? Маурер показал зубы в ухмылке, которая сделала его похожим на волка.
— Увидишь, Эйб.
Они сидели, глядя друг на друга несколько долгих минут, потом дверь открылась и вошел Феррари. Он бесшумно прошел по комнате, взобрался на кресло, повозился там, устраиваясь поудобнее, и посмотрел на Маурера настороженными блестящими глазами.
— Относительно девушки, — сказал Маурер. — Она меня беспокоит. Эйб говорит, что ты можешь уладить это. Сможешь? Феррари поднял брови.
— Конечно. Это моя работа — улаживать такие дела. Глаза Маурера сверкнули, но лицо оставалось непроницаемым.
— Я заплачу десять грандов. Феррари покачал головой.
— Двадцать. Если бы это дело стоило десять, ты бы сделал его сам.
Маурер пожал плечами.
— О'кей, я не торгуюсь. Значит двадцать. Почему ты так уверен, что сможешь справиться с этим делом?
— У меня никогда не было промахов, и я не собираюсь их совершать. Ты ищешь трудности, я ищу решение… — Это должно выглядеть как несчастный случай. Феррари кивнул.
— Это и будет несчастный случай. Лицо Маурера стало пурпурно красным:
— Ты даже не знаешь, где она! Ты ничего не знаешь об обстановке. Как ты можешь так уверенно говорить об этом? Феррари насмешливо улыбнулся.
— Фрэнси Колеман находится в отеле «Океан» в Барвуде. Живет на верхнем этаже в комнате, выходящей на море. Там двадцать человек охраны, пятеро в помещении, где она находится, пятеро охраняют верхний этаж, пятеро в трех комнатах под ее окнами, и пятеро — отдыхают. Никто не может войти в отель без специального пропуска. Никого не подпускают к верхнему этажу. Лифты поднимаются только до девятого. Три женщины полицейские находятся с ней круглые сутки и не спускают с нее глаз. Когда она принимает ванну, дверь остается открытой и одна из женщин сидит снаружи. Ей не разрешается покидать комнату. Нет никакой возможности взобраться по стене до ее окна, так как окна внизу охраняются. Крыша перпендикулярна к зданию, и единственное слуховое окно охраняется днем и ночью. Что заставило тебя думать, что я не знаю обстановки?
Маурер почувствовал, как холодок пробежал у него по спине. Он смотрел на Феррари так, будто тот вдруг превратился в змею.
— Ты лжешь! Откуда ты все это знаешь? Я наблюдал за отелем днями и даже не обнаружил комнату, где она находится! Феррари улыбнулся.
— Но ты любитель, а я — профессионал. Маурер проглотил это оскорбление, так как чувствовал, что оно справедливо.