— Через пять минут я тебя позову, — бросил он вполголоса и вернулся на кухню.
Лолита наливала кофе.
— Божественный запах, — сказал Чандлер, беря чашку. Он отхлебнул, вздохнул с облегчением, ещё отхлебнул, затем распечатал привезенные Лолитой сигареты и закурил.
— Что происходит, Джесс?
— Неприятности с полицией, — спокойно произнес Чандлер. — Мы с приятелем влипли в мерзкую историю.
Она налила себе кофе, потом присела на край стола, спросила:
— Казино — ваша работа?
— Точно. Там сорвалось. Тип, который все устроил, наколол нас. Ты по радио слышала?
— Да. Я догадалась, что речь о тебе.
— Ты догадалась... и все-таки пришла?
— Такой уж уродилась дурехой. — Она горько улыбнулась. — Похоже, Джесс, ты слегка вскружил мне голову.
Он поставил чашку, подошел к ней и крепко обнял.
— Ты не пожалеешь, — вымолвил он и поцеловал, её. — Не исключено, что мы ещё найдем того типа, который надул нас. Деньги у него. Если найдем, тогда мы с тобой соберем манатки и отправимся вместе смотреть мир.
— Да? — улыбнулась она. — Не будем загадывать. Есть хочешь?
— Я точно хочу, — раздался с порога голос Коллинза.
Лолита бросила быстрый взгляд на него, потом на Чандлера.
— Это мой приятель Миш Коллинз, — сказал Чандлер. — Заходи, выпей кофе... вкусный. Это Лолита.
— Я всегда говорил, у Джесса губа не дура, — произнес Миш, пожимая руку Лолите. — Вы что-то говорили про еду?
— Яичницу с ветчиной?
— Объедение!
— Мне негде развернуться. Может, освободите помещение? Я быстренько.
Они с Мишем пошли допивать кофе к гостиную.
— Она знает? — спросил Миш, как только затворилась дверь.
Чандлер кивнул.
— За нас ведь назначат вознаграждение, — сказал Миш. — Думаешь, ей можно доверять?
— А у нас есть выбор? — Чандлер подошел к окну и выглянул на улицу. — Раз уж мы застряли здесь, нам нужна еда. Лолита для нас — единственный источник существования.
— Я тебе не сказал... Уоша подстрелили... насмерть.
Чандлер не обернулся, только ссутулился.
— А этот мерзавец... Ну, бог даст, он нам ещё попадется.
— Думаешь? Я бы на это не слишком рассчитывал. Он парень не промах. Чует мое сердце, не видать нам ни его, ни денежек.