— Я уже сказал, сокровище. — Его глаза стали вдруг узкими и жесткими. — И, вообще, прежде чем я уйду, как с моим гонораром?
Она уставилась на него, сжав руки в кулаки.
— Что ты имеешь в виду? Лукан широко улыбнулся:
— Ты уже достаточно взрослая, сокровище. Или ты думаешь, что я провел бы целую ночь с женщиной, не получив за это ничего? Ведь было хорошо? Тебе понравилось, итак...
— Значит ли это, что ты требуешь от меня деньги? — спросила она, не веря самой себе. Голос ее превратился в хриплый шепот.
— Скажем, всего пятьсот долларов, — ответил он. — За целую ночь я обычно требую тысячу, но поскольку это ты...
Она несколько мгновений оставалась неподвижной, потом вскочила с бешено сверкающими глазами и лицом, искаженным ненавистью.
— Вон отсюда, — закричала Шейла. — Выметайся немедленно, или я вызову полицию, ты, грязный вымогатель!
Лукан печально покачал головой. Для него было явно не впервые переживать подобные сцены.
— Это хорошая идея, сокровище. Вызови полицию. Завтра утром появятся смачные крупные заголовки. Твой муж и люди, на которых он работает, очень обрадуются напечатанному. И особенно обрадуются твои приятельницы. Давай вызывай.
Ярость Шейлы сникла. Боже, как она могла быть такой глупой. Ей было все равно, что подумает Перри, но вот приятельницы — это другое дело. О'кей, большинство из них живут и с мужьями и с любовниками, но до сих пор ни одна из них не попалась. Шейла слишком хорошо представила себе сплетни, после которых она вряд ли отважится снова появиться в своем клубе.
— Ну, хватит, сокровище, побыстрее, пожалуйста, — поторопил ее Лукан, отлично понимая, что с ней происходит. — Меня уже ждет другая кукла, на которой горят трусики.
Они посмотрели друг другу в глаза. Потом Лукан засмеялся:
— Ты неплохо делала свое дело, и еда была великолепной. Иногда на меня нападает великодушие, и на этот раз я ничего с тебя не возьму. Если у тебя снова загорятся трусики, ты можешь позвонить мне. — И Лукан вышел.
Когда за ним закрылась входная дверь, Шейла опустилась на софу.
Боже, как она могла быть такой глупой, подумала она. Когда ее приятельницы хотели найти или сменить любовника, они всегда выбирали его среди женатых мужчин. Таким образом они обеспечивали себе определенную безопасность. Ее стыд и ярость были так велики, что она разразилась рыданиями.
***
Тед Флайхман сидел в своей машине, которую припарковал на противоположной стороне улицы. В руке он держал камеру «Никон».
Он быстро сделал три снимка Лукана, который вышел на солнечный свет, потом положил камеру на сиденье рядом с водителем, выскочил из машины и торопливо направился к Лукану, который в этот момент открывал дверь гаража.
Лукан, довольно насвистывая, заметил Флайхмана только тогда, когда тот хлопнул его по плечу. Он обернулся и уставился на человека позади себя.
— Хэлло, Везунчик. — Флайхман сложил губы в ухмылку, которую обычно изображают полицейские в телефильмах. — Ну, как дела? Прекрасно?
Лукан сжал кулаки и нахмурил лоб.
— Кто вы, черт возьми? — спросил он, испытывая неприятный холодок под взглядом холодных, решительных, словно сверлящих его глаз.
— Служба безопасности, — сказал Флайхман, достал бумажник и показал серебряный значок. — Без глупостей, Лукан. Отдайте. В доме установлен «жучок». У вас вряд ли есть желание сесть на десять лет за решетку. Итак, отдайте.
— Не имею представления, что вам от меня надо, — проговорил Лукан, однако его лицо под слоем загара заметно побледнело.
— Не тратьте понапрасну свое и мое время. У вас есть договоренность еще с другой клиенткой, так что лучше отдайте. Если не хотите, чтобы я немного испортил ваше красивое лицо.
— Что я должен вам отдать? — спросил Лукан. — Что вы имеете в виду?
— Со мной этот спектакль не пройдет, Лукан. Она не дала вам денег, однако вы воспользовались кое-чем другим и не остались внакладе. Я знаю ваши методы. Так что выкладывайте вещичку, иначе мне придется действительно стать менее сговорчивым.