Я широко улыбнулся.
— Ну что ж, Расти, договорились. Я знаю, ты хочешь мне добра, но домой я не поеду. Когда ты увидишь меня в следующий раз, я буду ездить в «кадиллаке».
Потеря тридцати долларов в неделю меня не беспокоила. Я не сомневался, что Римма вскоре начнет зарабатывать большие деньги.
Позвонив Уилли Флойду, я сообщил, что привезу Римму примерно в половине десятого. Он согласился, хотя и без особого энтузиазма. Потом я вернулся в наш пансион и по пути в свою комнату заглянул к Римме. Она спала.
Времени до половины десятого оставалось еще много, и я не стал будить девушку. Я прошел к себе, побрился, надел чистую сорочку, потом вынул из шкафа смокинг, почистил его и погладил. Вообще-то смокинг выглядел далеко не блестяще, но другого у меня не было, а о покупке нового я не смел и мечтать.
Без четверти девять я снова зашел к Римме и разбудил ее.
— Ну, звезда, вставай. В твоем распоряжении всего полчаса.
Римма выглядела довольно апатичной. От меня не укрылось, что ей стоило немалых усилий подняться.
Может, она в самом деле была голодна. Во всяком случае, я понял, что она не сможет петь в таком состоянии.
— Вот что. Я пошлю Кэрри за бутербродами, а ты пока одевайся.
— Как хочешь.
Равнодушие Риммы обеспокоило меня. Она начала переодеваться, и я ушел. Кэрри я нашел внизу, на крыльце.
По моей просьбе она сходила в лавку за бутербродами. С кульком в руках я поднялся в комнату Риммы.
Девушка уже переоделась и теперь сидела перед засиженным мухами зеркалом. Я положил кулек ей на колени, но она с гримасой его отбросила.
— Я ничего не хочу.
— Черт возьми…
Я схватил Римму за руки, заставил встать и с силой встряхнул ее.
— Да приди же ты в себя, слышишь? Ты будешь сегодня петь! Другой такой возможности не представится. Ешь этот проклятый бутерброд — ты же вечно жалуешься на голод! Ешь, говорю!
Римма вынула из кулька бутерброд и, отщипывая маленькие кусочки, принялась есть, но почти сразу же перестала.
— Меня стошнит, если я съем еще хоть капельку.
Бутерброд пришлось доедать мне.
— Просто противно смотреть на тебя, — заметил я с набитым ртом. — Иногда я вообще жалею, что познакомился с тобой. Ну, что ж, пошли. Я обещал Уилли приехать в половине десятого.
Все еще продолжая жевать, я немножко отступил и оглядел Римму. Бледная как полотно, с синяками под глазами, девушка казалась выходцем с того света. И все же было в ней что-то пикантное и зазывающее.
Мы спустились по ступенькам и вышли на улицу.
Вечер выдался душный, но когда Римма случайно прикоснулась ко мне, я почувствовал, что она вся дрожит.
— Что с тобой? — резко спросил я. — Ты мерзнешь?
— Нет. Ничего.
Вдруг она громко чихнула.
— Перестань! — крикнул я. — Тебе же надо сейчас петь.
Она, без сомнения, действовала мне на нервы, но я сдерживался, думая о ее голосе. Каково будет, если она расчихается перед Уилли Флойдом?