— Я хочу есть.
— Я высеку эти слова на твоем надгробии. Однако речь сейчас не об этом… Кто тебе дал денег на укол вчера вечером?
Римма отвела глаза в сторону.
— Не понимаю, о чем ты. Я очень голодна. Ты можешь дать мне… — Замолчи! Ты согласна пройти курс лечения, если мне удастся договориться с врачом?
Лицо Риммы помрачнело.
— Мне уже поздно лечиться. Я знаю. Бесполезно говорить о врачах.
— Есть человек, который может тебя вылечить. Если мы с ним договоримся, ты согласишься пройти курс лечения?
— Кто это?
— Доктор Клинци. Он лечит всех знаменитых киноартистов. Может, мне удастся уговорить его.
— Держи карман шире. Проще всего дать мне денег. Много не надо, всего каких-нибудь… Я с силой встряхнул ее. Мне едва не стало дурно, когда она дохнула на меня.
— Ты согласишься лечиться у него, если мы с ним договоримся? — крикнул я.
Римма вырвалась у меня из рук.
— Как хочешь.
— Ладно. Я переговорю с ним. Никуда не выходи из комнаты. Я скажу Кэрри, чтобы она принесла тебе чашку кофе и что-нибудь поесть.
Подойдя к лестничной площадке, я окликнул Кэрри и попросил ее принести Римме шницель и кофе, потом зашел к себе и надел свой лучший костюм. Костюм был неважный, местами лоснился, но когда я причесался, начистил ботинки и вообще привел себя в порядок, вид у меня стал вполне приличный.
Затем я снова зашел к Римме. Она сидела на кровати, отпивая кофе, и, увидев меня, по привычке сморщила нос.
— О! Ты здорово выглядишь!
— Неважно, как я выгляжу. Давай, пой. Все, что угодно.
Римма уставилась на меня.
— Все, что угодно?
— Да. Пой.
Римма запела «Дым ест тебе глаза».
Она пела без всякого усилия. И снова при звуках ее чистого, сильного голоса я чувствовал озноб.
Я стоял и молча слушал, а когда она исполнила припев, остановил ее.
— Хорошо, хорошо, — сказал я с бьющимся сердцем. — Никуда не уходи. Я скоро вернусь.
Прыгая сразу через несколько ступенек, я сбежал по лестнице.