Римма присела на краешек кровати, запустила руку под блузку и почесалась.
— А у меня есть деньги! Сегодня я угощаю тебя ужином. Я не такая жадная, как ты. Мы закажем телятину со спагетти.
Я повернулся и посмотрел на нее.
— У тебя есть деньги? Откуда?
— Получила в киностудии «Пасифик». Мне позвонили оттуда сразу же после твоего ухода. Я три часа работала статисткой на массовых съемках.
— Спорю, что лжешь! Тебя отблагодарил в темном переулке какой-нибудь старик.
Римма хихикнула.
— Нет, я участвовала в массовых съемках. Могу сообщить еще кое-что. Я знаю, где мы можем достать пять тысяч долларов, о которых ты так беспокоишься.
Я отложил расческу и снова взглянул на Римму.
— О чем ты говоришь, черт возьми?!
Римма принялась рассматривать свои руки. Они были грязные, с трауром под ногтями.
— Всего только о пяти тысячах на лечение.
— Ну и что?
— Я знаю, где их можно достать.
Я глубоко перевел дыхание.
— Бывают минуты, когда мне хочется поколотить тебя, — сказал я. — И ты доведешь меня до этого.
Римма снова хихикнула.
— И все же я знаю, где достать деньги.
— Превосходно. Где же?
— Ларри Ловенштейн мне сказал.
Я засунул руки глубоко в карманы брюк.
— Перестань говорить загадками. Кто этот Ларри Ловенштейн?
— Мой приятель. — Римма откинулась на кровати и оперлась на локти. Вид у нее был ничуть не соблазнительней, чем у тарелки остывшего супа. — Он работает в отделе кадров киностудии и сообщил мне, что в кассе у него иногда хранится по десяти и даже больше тысяч долларов для расплаты со статистами. Замок в кассе — сущий пустяк.
Я закурил, чувствуя, как у меня затряслись руки.
— Какое мне дело до того, сколько денег в кассе киностудии?
— Я думала, мы тихонько проберемся туда и хапнем денежки.
— Нечего сказать, блестящая идея! А ты подумала, как отнесется к этому киностудия? Может, тебе приходилось слышать, что бывает за «хапнем»?
Римма по обыкновению наморщила нос и передернула плечами.
— Просто у меня мелькнула такая мысль. Но если тебя не устраивает, то давай забудем.
— Спасибо за добрый совет. Я так и сделаю.