— Пожалуйста. Поступай, как знаешь. Я-то думала, что ты очень хочешь достать деньги!
— Очень. Только не таким путем.
Римма встала.
— Пойдем куда-нибудь поедим.
— Отправляйся одна. Мне нужно кое-что сделать.
Римма медленно подошла к двери.
— А то пойдем? Я не скупая, угощу. Или, может, тебе гордыня не позволяет поесть за мой счет?
— Моя гордыня тут ни при чем. У меня есть более важное дело, мне надо переговорить с Расти и одолжить у него денег на билет домой. Я уезжаю.
На лице Риммы промелькнуло удивление.
— Это почему же?
— Потому что я без работы. Питаться воздухом я еще не научился и поэтому возвращаюсь домой.
— Ты можешь получить работу в киностудии «Пасифик». Завтра там большие массовые съемки, им нужны статисты.
— Да? Как же это сделать?
— Я тебе помогу. Завтра отправимся туда вместе. Тебе дадут работу. А сейчас пойдем поедим. Я просто умираю от голода.
Я согласился, потому что был голоден и потому, что у меня не хватало сил продолжать спор.
Мы пришли в маленький итальянский ресторан и заказали спагетти, оказавшиеся очень вкусными, и телятину в масле, нарезанную тонкими ломтиками.
— Ширли действительно сказал, что я умею петь? — спросила Римма в середине обеда.
— Сказал. По его словам, он заключит с тобой контракт, как только ты вылечишься.
Она отставила тарелку и закурила.
— Взять деньги в киностудии — проще простого.
— Ни ради тебя, ни ради кого другого я на это не пойду.
— Я думала, что ты в самом деле хочешь помочь мне вылечиться.
— Довольно! Мне осточертело говорить о твоем лечении, и сама ты осточертела.
Кто-то опустил монету в радиолу-автомат. Джой Миллер запела «Некоторые дни». Мы оба внимательно слушали. Миллер пела слишком громко, в ее голосе слышался какой-то металлический оттенок, к тому же она часто фальшивила. Пленка со звукозаписью, лежавшая у меня в кармане, не шла ни в какое сравнение с этой пластинкой.
— Полмиллиона в год! — задумчиво проговорила Римма. — А ведь певица-то она совсем неважная, правда?
— Правда-то правда, и все же гораздо лучше тебя, хотя бы уже потому, что ей не нужно лечиться. Пошли. Я хочу спать.
Мы возвратились в пансион, и Римма остановилась на пороге моей комнаты.
— Если хочешь, можешь ночевать у меня. Я в настроении.
— Чего не могу сказать о себе, — ответил я и захлопнул дверь у нее перед носом.
Я лежал в темноте и думал над словами Риммы: «Взять деньги в киностудии проще простого…» Надо забыть об этом, твердил я себе. Да, мне приходится трудно, но я еще не настолько пал. И все же мысль о деньгах не выходила у меня из головы. Если бы только мне удалось помочь Римме вылечиться… Размышляя так, я незаметно уснул.