— Сколько времени? — спросила она.
Я посмотрел на светящиеся стрелки часов.
— Половина одиннадцатого.
— Пора.
У меня снова екнуло сердце.
— А охранники тут есть?
— Охранники? Зачем они тут?
Римма поползла вперед, и я последовал за ней. Через несколько секунд мы оказались около выхода из студии и прислушались.
Вокруг царила мертвая тишина.
— Я пойду первая, — шепнула Римма. — Держись поближе.
Мы выбрались в темноту душной ночи. Светили звезды, но луна еще не взошла. Я заметил, что Римма остановилась и стала вглядываться в том же направлении, что и я.
— Трусишь? — спросила она, приближаясь ко мне. Чувство отвращения от ее близости охватило меня, но отступить я не мог, за моей спиной возвышалась стена студии. — А я ни капельки. Меня не пугает такая работа. А вот ты трусишь.
— Ну, хорошо, трушу, — ответил я, отталкивая ее. — Теперь ты довольна?
— А бояться нечего. Никто не может причинить человеку столько вреда, сколько он причиняет себе сам.
— Да ты совсем спятила! Это еще что за разговор?
— Пошли за монетой. Мигом все обделаем.
Римма нырнула в темноту, и я последовал за ней.
Мы остановились у двери отдела кадров, и я услышал, как девушка расстегнула застежку-»молнию» у сумочки, которую весь день носила через плечо.
Стоя почти вплотную к Римме, я чувствовал, как кровь стучит у меня в висках и как меня все больше и больше охватывает ужас. Затем я услышал, как она стала открывать замок. Видимо, Римма и в самом деле была настоящим специалистом, потому что замок сразу щелкнул и открылся.
В контору мы вошли вместе и некоторое время стояли у двери, привыкая к темноте. Минуту спустя при слабом свете звезд, проникавшем через незакрытое шторами окно, мы различили у противоположной стены комнаты контуры стола.
Римма подошла к нему и опустилась на колени.
— Посторожи, — бросила она. — Я мигом.
Меня начала бить дрожь.
— Я передумал. Давай уйдем отсюда.
— Перестань хныкать! — зашипела Римма. — Зато я не передумала.
В комнате на мгновение посветлело. Римма включила фонарик и направила луч света на замок. Потом она уселась на пол и начала что-то тихонько напевать.
Я ждал, прислушиваясь к звуку собственного сердца и к легкому скрежету металла о металл.
— Сложная штучка, — проговорила наконец Римма. — Но ничего, справлюсь.
Однако она проявила излишнюю самоуверенность. Минута тянулась за минутой, а она все еще возилась с замком, и металлический скрежет начал действовать мне на нервы.
— Ну что, не ладится? — спросил я, подходя к ней. — Давай лучше уйдем.