— Пожалуйста, мистер Холлидей.
Симпатичный молодой человек, трудолюбивый и добросовестный. Я с завистью смотрел на него, пока он собирал со стола свои бумаги. Как хотелось мне быть в свое время таким же, как он! Если Теду хоть немного повезет, он не получит в физиономию раскаленный кусок шрапнели, ему не придется месяцами валяться на госпитальной койке, выслушивать стоны и проклятия тех, кому нельзя сотворить новое лицо, не придется возиться с наркоманкой, обладающей серебристыми волосами и бесценным голосом и способной, не дрогнув, убить человека. Он не станет жертвой отвратительного шантажа и никогда не замыслит сам убийства… Как только Уэстон вышел, я позвонил на междугородную станцию и попросил соединить меня с гостиницей «Андерсон» в Сан-Франциско. Ждать пришлось минут десять, не больше, но они показались мне бесконечными.
— Ну? В чем дело? Что нужно? — равнодушно спросила та же самая девушка в гостинице.
— Я хочу поговорить с Уилбором.
— Ничего не выйдет. Он выписался.
У меня внезапно пересохло в горле.
— Вы хотите сказать, что он уехал?
— А что же еще я хочу сказать?
— Вы не знаете, куда?
— Не знаю и знать не хочу, — девушка повесила трубку.
Я вынул из кармана носовой платок и вытер лицо и руки.
Итак, Уилбор уехал. Но куда? В Санта-Барбару? Если да, то он приедет туда не раньше двух часов дня, и я еще успею предупредить Римму. Надо только поднять трубку… Я уже протянул руку к телефону, но дверь распахнулась: в комнату вошли Джек, Уэстон и два субподрядчика. Здороваясь с ними, я взглянул на часы. Было пятнадцать минут двенадцатого. Я еще мог позвонить Римме в перерыве.
Совещание затянулось, и Джек предложил закончить обсуждение бесчисленных вопросов за ленчем.
— Вы пока идите без меня, — сказал я. — Мне нужно позвонить, а потом я присоединюсь к вам.
Но я не сразу позвонил Римме. Я сидел в одиночестве, курил сигарету за сигаретой и думал. Услышав об Уилборе, Римма, конечно, немедленно скроется, и мне, вероятно, уже никогда не удастся найти ее. И она по-прежнему будет меня шантажировать, и угроза тюрьмы постоянно будет висеть надо мной. Но тут я снова вспомнил бар Расти и все, что произошло в нем в тот дождливый черный вечер, снял телефонную трубку и назвал телефонистке междугородной станции номер Риммы. В трубке долго звучали протяжные монотонные гудки.
— Номер не отвечает, — послышался, наконец, голос телефонистки. — Возможно, никого нет дома.
— Позвоните еще раз, пожалуйста.
Снова последовало длительное ожидание, затем телефонистка сказала:
— Извините, но ваш номер не отвечает.
Я поблагодарил ее и положил трубку.
Видимо, произошло то, что и следовало ожидать. Вассари скрылся, а вместе с ним скрылась и Римма.
2
И все же еще трижды, пользуясь отлучками Уэстона, я звонил в «Бунгало», и каждый раз безрезультатно. Теперь у меня почти не оставалось сомнений, что мой чудовищный план устранить Римму чужими руками не удался. Я испытывал одновременно и радость, и вместе с тем готовился к новым неприятностям.
Через шесть дней я должен перевести Римме тридцать тысяч долларов, но не переведу ни цента. Римма обратится в полицию. Следовательно, мне уже сейчас нужно подумать, как обеспечить будущее Сариты. Я позвонил Мэттисону и спросил, не смогу ли я заехать к нему. Он любезно пригласил меня к обеду, но я под благовидным предлогом отказался: для этого у меня было совсем неподходящее настроение.
Чета Мэттисон встретила меня приветливо. Я сообщил им, что Сарите предстоит перенести еще одну операцию.
— А как у тебя с деньгами, Джефф? Операция обойдется дорого.
— Не в деньгах дело. Деньги пока есть. Дело в том, что Сарита будет нуждаться в постоянной заботе и внимании. Ей не на кого надеяться, кроме меня. Если со мной что-нибудь случится, то она останется совсем одна.