И вот теперь я как бы смотрел на самого себя. Сколько раз я смотрел в зеркало на себя, замаскированного под Джона Меррилла Фергюсона, говоря себе, что я мог бы быть им.
Вот когда я полностью понял чувства моего пьяного киноактера. Я пережил нечто, схожее с ним: испуг, ужас...
Джон Меррилл Фергюсон поднялся на ноги и вышел из-за стола с широкой дружеской улыбкой на лице.
— Мистер Стивенс! — воскликнул он, подходя ко мне. — Какой момент, а?
Он схватил мою руку и пожал ее.
— Вы, должно быть, немного ошеломлены? Садитесь, давайте поговорим. Не выпуская моей руки, он подвел меня к креслу.
— У вас такой встревоженный вид! Не надо беспокоится. Мне за многое надо вас поблагодарить.
От его дружеского тона я постепенно расслабился.
— Садитесь! Давайте выпьем. Когда я сел, он подошел к бару. Оглянувшись через плечо, он усмехнулся.
— Рановато, конечно... Но выпить по бокалу шампанского никогда не мешает!
Я сидел, стараясь восстановить утраченное равновесие, а он подошел с бутылкой, разлил шампанское по красивым бокалам, потом отнес их на журнальный столик, стоящий рядом со мной, и сел напротив, лицом ко мне.
— Вы проделали потрясающую работу, мистер Стивенс, — сказал он, поднимая бокал. — Я пью за вас!
Это было настолько неожиданно, что я не мог произнести ни слова, но все же постарался справиться с собой, поднял бокал не совсем твердой рукой, и мы выпили.
— Никогда не предполагал, что кому-то удастся так блестяще изобразить меня, как это сделали вы. Он опустил бокал.
— Я видел ваши фотографии, когда вы играли в теннис, сидели здесь, за моим столом, входили в офис. Я придирчиво их рассматривал. Это были мои фотографии! Я прослушал запись вашего разговора с Уолтером Берном по телефону. Ваш голос звучал совершенно так же, как и мой.
Он говорил так дружески и с таким энтузиазмом... Ну, а я, как любой актер, весьма чувствителен к похвалам. И я постепенно оттаивал.
— Но, сэр, меня ведь наняли, чтобы я выполнял эту работу. И я очень рад, что вы удовлетворены...
— Удовлетворен? Это слабо сказано. Я в восторге! Его улыбка стала еще шире.
— Вы сэкономили для меня кучу денег, мистер Стивенс... К черту «мистера Стивенса». Давайте позабудем об этих формальностях! Джерри и Джон. Согласны?
Я моргал глазами.
Один из самых богатых и самых могущественных людей мира предлагает мне быть его товарищем?...
Как вы думаете, значило ли это что-нибудь для моего самолюбия?
— Ну.., хорошо, сэр. Он рассмеялся.
— О'кей! Я дам вам время успокоиться, Джерри! Вы проделали великолепную работу. Обвели вокруг пальца прессу! Вы даже обманули моего старого дворецкого! Без вас я не смог бы поехать в Пекин и провернуть огромное дело. Все акулы воображали, что я сижу дома!
Его лицо внезапно стало серьезным.
— Я говорю вам это совершенно конфиденциально, Джерри... Все, сказанное мной, не должно выйти за пределы этих стен. Хорошо?
— Да, мистер Ферпосон.
— Я хочу сделать вам одно предложение. Но сначала мне нужно узнать, что вы думаете о своем будущем. Хотите ли вы вернуться к актерской работе? Будьте со мной совершенно откровенны. Если вас тянет на сцену, в кино, скажите мне без утайки. Я все пойму. Но если вы готовы от этого отказаться, я хочу сделать вам предложение, и если вы его примете, то будете получать хорошее жалованье и в будущем вам больше не придется беспокоиться из-за денег. Я сразу же вспомнил Лу Прентца и мое томительное ожидание у телефона... Подумал о возвращении в Голливуд... О том, как я где-то разыщу себе крохотную комнатушку... И буду жить надеждой, что обо мне вспомнят и позовут... От подобных мыслей мне стало холодно.
— Позвольте раскрыть перед вами карты, Джерри, — снова заговорил Фергюсон, видя мои колебания. — Опять-таки, то, что я скажу вам, не для разглашения. Ваша блестящая игра «в Фергюсона» подсказала мне идею. Я предлагаю вам постоянное место в штате моего офиса. Всякий раз, когда я по тем или иным соображениям вздумаю исчезнуть, вы будете занимать мое место. Вы станете моим личным ассистентом. У вас будет собственный кабинет. Для вас будет подобрана несложная работа, чтобы объяснить ваше присутствие в аппарате. У вас будет много свободного времени. Но вашей настоящей работой будет дублировать меня, когда я не хочу, чтобы за мной следили. Вы будете подписывать маловажные документы.
Он замолчал и подмигнул.