В комнату неслышно вошел Маззо.
— Вы сегодня поедете в офис, — сказал он. — Наденьте маску. Он сам подвез меня на «ягуаре» к парадному входу в офис, где охрана провела меня через толпу ожидающих репортеров. Как всегда, раздавались просительные голоса и щелкали киноаппараты.
Мы поднялись на лифте, и Маззо провел меня до офиса Фергюсона, где я увидел за письменным столом Джо Дюранта.
— Входите, Стивенс, — сказал он, кривовато улыбаясь мне. — Садитесь.
Он указал мне на стул. Я уселся.
— Я должен поблагодарить вас за ваше превосходное представление на похоронах, — сказал Дюрант. — Я понимал, каким это было для вас мучением...
Я посчитал, что мне нечего на это ответить, и промолчал.
— Мистер Фергюсон вернулся, — продолжал Дюрант. — Вы свободны и, как минимум, две недели можете заниматься чем угодно. Вы показали себя весьма ценным сотрудником, мы вами весьма довольны.
— Благодарю вас, сэр, — сказал я.
Дюрант наклонился вперед и расстегнул портфель, из которого достал чек.
— Вот ваше жалование за первый месяц, Стивенс, плюс небольшие премиальные.
Я поднялся и взял чек. Он был выписан на десять тысяч долларов. — Благодарю вас, сэр, — повторил я, пряча чек в бумажник.
— Вы свободны. Маскарад не нужен. Вы найдете свою одежду во второй, ванной комнате, дальше по коридору. Переоденьтесь. Его недобрая улыбка чуть приподняла кончики тонких губ.
— Предполагается, что из города вы не уедете. Не будете разговаривать с прессой. Ничего не расскажете о своей работе.
— Да, сэр.
— О'кей, Стивенс, бегите и хорошо проведите свободное время. Я прошел к двери, затем остановился.
— Будьте любезны передать мистеру Фергюсону мои глубокие соболезнования по поводу смерти его жены. Улыбка исчезла.
— О'кей, Стивенс, бегите...
***
Я потратил три следующих часа на приобретение гардероба. На Парадиз-бульваре имелся огромный универсальный магазин «Все для мужчин», и я решил не скупиться. Наконец, решив, что теперь у меня есть все, что требуется, я отнес пакеты в «мерседес» и поехал в свой коттедж.
Сторож у шлагбаума придирчиво посмотрел на меня, затем кивнул и поднял преграду.
Пока я ехал к своему бунгало, мне пришло в голову, что я сменил одну тюрьму на другую... Я все равно находился под наблюдением. Но меня это не трогало. У меня были деньги! И я выбрался из этого проклятого дома. У меня было свободное время, которое я постараюсь провести хорошо!
Как только я распаковал свои покупки, разложил и развесил все по местам, позвонил в Фергюсоновский офис и попросил к телефону Соню Мелколм.
— Это Джерри Стивенс, — сказал я, как только услышал ее голос. — Как у вас сегодня со временем? Могли бы вы и хотели бы пообедать со мной сегодня вечером?
— С большим удовольствием! — ответила она. Мне показалось, что это было сказано от души.
— Послушайте, Соня, я чужой в этом городе. Куда мы сможем сходить? Это должно быть действительно симпатичное место, предпочтительнее у моря. Мне только что заплатили жалованье, так что цены для меня не имеют значения.
Она рассмеялась.
— Ну...