— А вы в курсе ее интимной жизни? — Он внимательно посмотрел на меня. — Пока что об этом никто, кроме нас с вами, практически не знает. Но ведь шила в мешке не утаишь. Пожалуй, у нее был любовник.
Я сделал гримасу.
— Чалмерс будет в восторге. Знаете, лейтенант, будьте осторожны, разговаривая с журналистами.
Он кивнул.
— Понятно… Но виллу она наняла на имя мистера и миссис Шеррард. А не могла она тайно выйти замуж?
— Может быть, но я так не думаю.
— Я тоже. Мне кажется, что это больше смахивает на «медовый месяц» с любовником из Сорренто. Такие вещи случаются.
Я пожал плечами.
— Вы знаете Дугласа Шеррарда?
— Нет, лейтенант.
Карлотти стряхнул пепел с сигареты.
— Гранди, которому поручено это дело, не сомневается, что она упала вниз случайно. Он попросил меня помочь ему только потому, что речь идет о дочери такого важного синьора, как Чалмерс. Если бы не любовник, все было бы крайне просто.
— А, может быть, про любовника лучше не сообщать? — проговорил я, глядя в окно.
— Очень может быть. Вы же не убеждены, что у нее был любовник?
Я почувствовал, как у меня вспотели ладони.
— Я с ней был едва знаком. Да и вообще, пока что нет полной уверенности, она ли это.
— Боюсь, что это она. Все ее носильные вещи, белье, чемоданы имеют одинаковые метки. На вилле обнаружены письма. Все совпадает, тут практически нет сомнения.
Больше мы ни о чем не говорили. Только потом Карлотти сказал, что мне надо осторожно объяснить все Чалмерсу, ибо по ходу следствия все равно выяснится, что вилла была снята на имя Дугласа Шеррарда. Замять это будет невозможно.
Я понял, что он сам нервничает, ожидая неприятностей от влиятельного богача.
— Объясню, конечно, но мы-то тут при чем?
Карлотти искоса посмотрел на меня.
— У синьора Чалмерса длинные руки.
— Это верно. Но было бы лучше, если бы он сам следил за своей дочерью и не позволял ей творить глупостей.
Он снова закурил свою отвратительную сигарету и погрузился в мрачные размышления.
Я был удивлен, что он не сказал больше ни слова о Дугласе Шеррарде. Это меня даже слегка обеспокоило. Я знал Карлотти, он действовал медленно, но верно.
Самолет прилетел в Неаполь в полдень. Нас ожидала полицейская машина с лейтенантом Гранди из местного отделения. Это был человек невысокого роста с быстрыми глазами и совершенно оливковой кожей. Он пожал мне руку, глядя куда-то вдаль над моим правым плечом. Надо полагать, мой приезд не доставил ему большого удовольствия.
Меня посадили рядом с шофером. Карлотти же с Гранди сидели на заднем сиденье и о чем-то вполголоса разговаривали. Шум мотора и свист ветра не давали мне возможности разобрать, о чем шла речь.
Я сдался, закурил сигарету и глядел на дорогу, вспоминая предыдущую поездку по ней — гораздо более опасную и быструю.
В Сорренто водитель заехал в тылы железнодорожного вокзала и припарковался у небольшого кирпичного здания — городского морга. Мы вышли из машины.
Карлотти сказал мне: