— Вызов из Нью-Йорка, — предупредила телефонистка. — Не вешайте трубку.
Я понял, что это Чалмерс. Он сразу же набросился на меня.
— Чем вы так заняты? Почему не звоните мне?
Я не был расположен выносить его диктаторский тон, потому весьма сухо ответил:
— Я не могу тратить время на телефонные разговоры. Но раз вы сами позвонили, то я воспользуюсь этим, чтобы вас предупредить. Мы с огромной скоростью катимся к такому скандалу, что ему будут посвящены первые страницы всех газет, кроме ваших собственных.
Произнеся это, я представил его физиономию. Он громко задышал.
— Черт побери! Вы понимаете, что говорите?
— Меня ждут, я тороплюсь, мистер Чалмерс. У меня имеются неопровержимые доказательства, что ваша дочь была наркоманка, а средства на приобретение наркотиков она добывала, широко используя шантаж. Она была связана с преступными элементами, была любовницей Менотти. Ходят слухи, что это она выдала его убийцам. Без сомнения, ее саму убили только потому, что она имела глупость шантажировать убийцу Менотти.
— Вы пьяны или сошли с ума! — заорал совершенно взбесившийся Чалмерс. — Какое право вы имеете оскорблять мою честную любящую дочь, которой я всегда так гордился… — Это я уже слышал, — прервал я его совершенно непочтительно. — Что ж, подождите, пока вам не представят доказательства. У меня имеется список пятнадцати мужчин, с которыми она была здесь, в Риме, в интимных отношениях с единственной целью — позднее получить от них деньги путем шантажа. Деньги же нужны ей были, чтобы покупать наркотики. И это известно не только мне одному. Карлотти тоже в курсе дела. Существует еще один частный детектив, который день и ночь следил за ней с первой минуты ее появления в Италии. У него имеется досье с датами, именами и подробностями, которые документально подтверждают то, что я вам рассказал в нескольких словах.
Наступило долгое молчание, я даже подумал, что нас разъединили. Но потом, видимо, справившись с собой, он произнес:
— Будет лучше, если я приеду сам. Простите, Доусон, что я на вас накричал. Я должен был знать, что вы не из тех, кто попусту болтает, не располагая неопровержимыми данными. Для меня это шок. Но, может быть, все не так страшно, как вы говорите?
— Не обольщайтесь, мистер Чалмерс. Лучше смотреть правде в глаза и думать, как ослабить удар.
— Мне необходимо задержаться здесь до четверга. Я прилечу в Неаполь в пятницу. Вы сумеете задержать скандал, хотя бы на это время?
— Постараюсь. Но события разворачиваются столь стремительно, что я ни в чем не могу быть уверенным.
— Попробуйте уговорить Карлотти не назначать доследование на понедельник.
— Речь идет об убийстве. Со мной просто никто не станет разговаривать.
— И все же попытайтесь. Я надеюсь на вас, Доусон!
Я посмотрел на свое отражение в зеркале и невесело улыбнулся. Интересно знать, долго он еще будет вот так «надеяться на меня»? После того, как узнает, что и я в списке пятнадцати… — Поговорить-то я поговорю, но вряд ли это поможет, сэр.
— Кто ее убил, Доусон?
— Некто по имени Карло Манчини. Пока я еще не располагаю необходимыми доказательствами, но делаю все, чтобы их раздобыть. Как мне кажется, этот же Карло убил Менотти, и помогла ему в этом ваша дочь.
— Господи, но это какой-то бред!
По его голосу было слышно, в каком он отчаянии.
— Скажите, Доусон, могу я сделать что-нибудь для вас здесь?
— Знаете, босс, заставьте полицию покопаться в прошлом Манчини и Зетти. Мне хотелось бы получить данные о связях между этими двумя. Попробуйте также узнать, действительно ли Элен… посетила квартиру Менотти.
— Боже мой! Что вы говорите, Доусон! Неужели вы не понимаете, что это нужно замять?
— Замять? С таким же успехом можно замять факт взрыва атомной бомбы. — С этими словами я повесил телефонную трубку.
Немного подождав, я позвонил в управление и справился, на месте ли лейтенант Карлотти. Оказалось, что он у себя в кабинете, и через пару минут я услышал его негромкий голос:
— Да, синьор Доусон? Чем могу быть полезен?
— Я просто хотел выяснить в отношении дознания. Скажите, оно по-прежнему назначено на 11.30?
— Да. Я вылетаю сегодня самолетом. Не хотите ли составить компанию?