— Ну уж сейчас-то вы не сможете заставить нас замолчать, — сказал репортер «Л'Италия дель Пополо». — Это информация, и мы ее напечатаем.
— Конечно, конечно — если это факты, а не чьи-то мнения. Не говорите потом, что я вас не предупреждал.
Они обошли меня и поспешили к своим автомобилям.
— Синьор Доусон…
Я обернулся. Рядом стоял Гранди. В глазах его застыло мрачное выражение.
— Да?..
— Синьор Доусон, я надеюсь на ваше сотрудничество. Мы сейчас разыскиваем американца, который был в Сорренто в день смерти синьорины. Мы нашли человека, чья внешность совпадает с описаниями свидетелей. Мы хотим провести опознание. А вы как раз такого роста, что и этот человек. Не согласились бы вы поучаствовать в опознании?
Я похолодел.
— Не знаю… Мне надо бы телеграмму послать… — Всего лишь несколько минут, синьор, — сказал Гранди. — Пройдите, пожалуйста, со мной.
За его спиной замаячили двое полицейских в форме. Они улыбались.
Я пошел с ними.
В комнате, куда мы пришли, уже стояла шеренга из десяти человек: два американца, один немец, остальные итальянцы. Всех ростов и размеров. Но американцы были примерно моего роста.
— Дело секундное, синьоры, — сказал Гранди с видом дантиста, собирающегося удалить коренной зуб.
Открылась дверь, и вошел крепкого вида итальянец. Он оглядел шеренгу, на небритом лице отразилось замешательство. Я не помнил его лица, но по изношенному плащу и кожаным перчаткам с раструбами догадался, что это таксист, с которым я совершил безумную гонку из Сорренто в Неаполь, когда догонял римский поезд.
Он обвел шеренгу взглядом, его глаза остановились на мне. Я облился холодным потом. Он пялился на меня секунды три. Они тянулись целую вечность. Затем он отвернулся и вышел из комнаты, хлопая по бедру перчатками. Я хотел стереть пот с лица, но не осмелился. Гранди в упор глядел на меня. Когда я это заметил, он угрюмо ухмыльнулся.
Ввели другого итальянца. Этого я помнил — то был служащий камеры хранения со станции в Сорренто. Я у него оставлял чемодан, перед тем, как отправиться на виллу. Он обежал взглядом строй, остановился на мне. Секунду мы глядели друг на друга, затем он осмотрел двух других американцев и вышел.
Еще были запущены двое мужчин и женщина. Кто такие — понятия не имею. Они тоже внимательно оглядели ряд, но на мне не задержались. Пристальнее всего они разглядывали одного из американцев, стоявшего на другом конце шеренги. Они пялились на него, он в ответ улыбался. Хорошо людям с чистой совестью! Я заметил, что Гранди хмурится. Наконец они ушли.
Гранди отпустил тех десятерых, заявив, что опознание закончено.
— Спасибо, синьор, — сказал он мне, когда я двинулся вслед за остальными. — Извините, что задержал вас.
— Ничего, переживу, — ответил я, заметив что он выглядит не слишком довольным. Видимо, последние три свидетеля не оправдали его надежд. — Ну и как — нашли этого типа?
Он посмотрел на меня в упор.
— В настоящее время я не готов ответить на этот вопрос, — заявил он, коротко кивнул и вышел из комнаты. Я тоже не стал задерживаться.
Вернувшись к себе в отель, я позвонил в Рим. Джина сообщила, что договорилась со знакомой скупщицей подержанных вещей. Она заберет шмотки Элен, как только будет составлена подробная опись.
— Думаю, я справлюсь к завтрашнему дню.
— Отлично. Максвелл на месте?
— Да.
— Передайте ему трубку, пожалуйста.
— Эд, к нам приходил лейтенант Карлотти и расспрашивал о вас, — сказала Джина.
— Что именно его интересовало?
— Как близко вы были знакомы с Элен Чалмерс, и не говорит ли нам что-нибудь имя Дуглас Шаррард.