— Хорошо! Хорошо! Слушай...
— Слушай лучше ты меня, — твердо сказала Кэрол. — Ты следуешь указаниям Мехитабел?
Лепски распустил узел галстука.
— Кроваво-красная луна? Черное небо? Оранжевый песок?
— Я рада, что ты не забыл, — сказала она. — Ну и как, ты продвинулся?
Лепски даже застонал про себя.
— Все хорошо. А теперь слушай меня...
— Как это все хорошо? Что это означает?
— Ты меня слушаешь или нет? — заорал Лепски. — Я буду участвовать в передаче Пита Хэмилтона сегодня в девять часов. Я! Ты слышишь? Я...
— О, Том! — Голос Кэрол стал медовым. — Это замечательно! Правда, правда?
— Я же тебе сказал! В девять часов. Послушай, милая, предупреди, пожалуйста, соседей. Быстрее! Я хочу, чтобы они меня увидели. Скажи всем, хорошо?
— Конечно, Том. Передача Пита Хэмилтона в девять часов?
— Да, мне нужно спешить.
— Буду ждать с нетерпением! Лепски бросил трубку, вскочил в машину и направился в студию.
Молодой служащий радостно улыбнулся ему:
— Мистер Лепски?
— Да, да.
— Мистер Хэмилтон ждет вас. Второй этаж, комната номер четыре.
— Спасибо. — Думая о первом появлении на экране, он спросил:
— Мне не нужно загримироваться?
— Они это сделают там, наверху. Никаких проблем.
Лепски на лифте поднялся на второй этаж. Хэмилтон разговаривал с двумя мужчинами. Беглер уже позвонил Хэмилтону, и тот согласился.
Лепски ожидал, держа пиджак в руках и переминаясь с ноги на ногу. Наконец Хэмилтон обратил на него внимание.
— Привет, Лепски, — сказал он, глядя на него холодно и цинично.
— Салют, Пит! Я сам буду показывать пиджак. Мы не хотим, чтобы он хоть на мгновение уходил из наших рук.
— Пожалуйста, согласен. Пошли.
— А.., разве не нужно гримироваться? — спросил Лепски, едва сдерживая волнение. Хэмилтон окинул его взглядом:
— Сойдет и так. Пошли.
Он ввел Лепски в ярко освещенную студию, где у расставленных камер крутилась целая армия техников.
— Я вас пропущу вначале, — сказал Хэмилтон. — Вы только держите пиджак, говорить буду я. Быстро прорепетируем. Станьте позади, — он показал на стол пальцем, — и поднимите руки, чтобы показать пиджак.