Ледбреттер лежит на спине. Посреди лба у него зияет дыра от пулевого ранения. Из раны пролилось немного крови, она еще только начала подсыхать. Одно несомненно: он уже никогда не сможет подглядывать за парочками в дюнах.
— О Господи!.. — восклицает Бенни, хватая меня за рукав.
Часть четвертая
Глава 1
На будильнике 5.10. Опущенные шторы создают приятный полумрак и защищают от палящих лучей солнца. В то время как я изнываю от жары — с закатанными рукавами рубашки, с развязанным галстуком и расстегнутым воротником, — Паула холодна, как глыба льда.
— В доме никого не было, — начинаю я, стараясь воссоздать атмосферу. — Мы поднялись на крышу. Он был там. — Я останавливаюсь возле окна, чтобы посмотреть на сверкающую в лучах солнца улицу. — Он был убит из пистолета-автомата калибра сорок пять как раз в то время, когда смотрел в свой телескоп. Пуля проделала изрядную дыру в его черепе. Думаю, смерть наступила минут за двадцать до нашего прихода.
Паула не выглядит удрученной, она красит губы, но нет сомнения — ей не очень нравится то, что я рассказываю.
— Около дома целые заросли кустарников. Я уверен, что убийца прятался там, ожидая, пока Ледбреттер не появится на крыше. Хорошая работа, Паула. Скорее всего, пуля окажется в черепе. Держу пари, флики обнаружат, что беднягу убили из того же оружия, что и Дану. — Я гашу сигарету, качаюсь на стуле и протираю глаза. — Это примерно все. Мы постарались исчезнуть как можно быстрее. Нас наверняка никто не видел.
Паула бросает на меня тревожный взгляд, берет сигарету и закуривает.
— Мне это не нравится, Вик. Можно было избежать этой смерти, если бы мы рассказали Брендону о Серфе.
— Возможно, но я сомневаюсь. Во всяком случае, Ледбреттер сам напросился на пулю. Ему нужно было только рассказать все, что он знает, фликам или Джеку. Но он предпочел заигрывать с убийцей. Он надеялся получить хорошие деньги, а вместо этого получил дырку во лбу.
Паула покачала головой.
— Может и так, — она поворачивается и смотрит на шторы. — Брендон рассвирепеет, когда узнает. Мы окажемся между молотом и наковальней. — Она с минуту размышляет, потом поворачивается ко мне. — Что ты намерен предпринять сейчас, Вик?
— Отправлю Бенни в Сан-Франциско, чтобы он постарался выудить что-либо из прошлого Аниты. Он почти уверен, что она присутствовала при убийстве. А сейчас я хочу пойти и сказать два слова Беркли.
— Грязная история, — шепчет Паула.
— Да, но на этот риск я должен пойти. Надеюсь, благодаря этим вещам я узнаю кое-что. И потом, возможно, это как раз то, что искал Милс... Клег изучает вещи. Едва только я получу его рапорт, я наброшусь на Беркли.
— Рискованно, и все-таки это единственное, что мы можем сделать. Но что же произошло с ее бельем, обувью, чулками?
— Не знаю. Может, спрятаны где-нибудь у Беркли. У меня было очень мало времени на поиски — Милс появился очень не вовремя. Я поищу, когда снова буду там.
— Ты пойдешь и к Милсу?
— Придется. Я, конечно, не слишком жажду этой встречи, но сходить надо. Я начинаю думать, что он не имеет отношения к убийству, но все же хочу убедиться...
— У нас нет времени, ты знаешь. Мы должны успеть раньше полиции.
— Как только Клег просеет жакет и юбку через решето, я иду к Беркли. В настоящий момент он подозреваемый номер один. Если я его уличу, дело в шляпе. Свяжись с Клегом и разузнай, как там обстоят дела...
Пока она пытается дозвониться до Клега, я смотрю в окно. Накопилось много вопросов, которые ставят меня в тупик.
Почему Дана была голой?
Почему Анита дала ей свое ожерелье?
Мне кажется, двадцать тысяч долларов — слишком дорогая цена за ответ на простой вопрос. С другой стороны, она могла и не давать Дане ожерелье, а только попросить спрятать его. Возможно, у нее было свидание с пижоном, который заставлял ее «петь», и она боялась, как бы он не отобрал украшение...
Я не верю, что Дану могли купить. И чем больше я думаю, тем меньше верю в возможность подкупа. Все это не вяжется с ее характером.