— Не будь дураком! — Она сердито скрипнула стулом. — Вспомни, что я сказала сегодня утром. Теперь все пойдет так, как я скажу... Или...
— Зачем вам, его жене, красть эти деньги?
— Если ты не откроешь сейф, то вернешься в Фарнворт... — Лола скрестила ноги и погладила юбку. — Я слышала об этой тюрьме. Ну-ну, не вздрагивай так... У тебя ведь есть выбор. Ну как, откроешь сейф или предпочтешь возвратиться в Фарнворт?
— Значит, Рикс был прав: вы охотитесь за деньгами Джонсона.
— Неважно, что говорит Рикс. Ты собираешься открыть сейф?
— Предположим, я его открою. Что потом?
— Я дам тебе тысячу долларов и двадцать четыре часа на то, чтобы убраться отсюда.
Она, конечно, составила свой план. Я открываю сейф, она дает мне тысячу долларов, я удираю. Джонсон утром находит сейф открытым. Меня нет. Значит, все деньги взял я. Никогда и никому не придет в голову подозревать жену. Все, что ей нужно сделать, так это спрятать где-нибудь свой капитал и ждать. Если меня схватят и я признаюсь, что это миссис Джонсон похитила деньги, мне вряд ли поверят. Я каторжник, взломщик, беглец; мое место в тюрьме. Когда вся эта буча уляжется, Лола возьмет деньги и исчезнет.
Милый планчик, и он вполне может удаться.
— А знаете, что Карл собирался сделать с теми деньгами, которые вы собираетесь украсть? — сказал я, глядя в её сторону. — Он хотел отправиться в кругосветное путешествие и вас взять с собой. Неужели вам не хочется поехать в кругосветное путешествие?
— С ним? С этим старым толстым дураком? — В её голосе звучала злоба.
— Но он любит вас. Неужели вы вышли за него замуж только для того, чтобы ограбить?
— Заткнись! Сколько времени тебе нужно для того, чтобы открыть сейф?
— Не знаю. Может быть, я вообще не смогу его открыть. Этот сейф — крепкий орешек. Не зная комбинации, открыть его практически невозможно.
— Тогда пеняй на себя, Чет Карсон.
Я решил тянуть время. Конечно, не было такого сейфа Лоуренса, которого бы я не мог открыть. Но мысль о том, что мой добрый хозяин лишится своих денег, приводила меня в ужас. Еще больше меня ужасала мысль, что до конца своих дней он будет думать, что я — вор. Он был моим другом, пожалуй, моим единственным другом. Но если я это сделаю... А если нет? Предательство или тюрьма? Мне нужно было все обдумать. Ведь должен же быть какой-то выход.
Все ещё занятый этими мыслями, я спросил:
— А где стоит этот сейф?
— В бунгало, в гостиной.
— И как я смогу его открыть, чтобы ваш муж этого не заметил?
— В субботу Джонсон собирается на встречу легионеров. Тогда ты его и откроешь.
Я швырнул остаток сигареты в темноту и тут же закурил новую.
— А что собираетесь делать вы, пока я буду трудиться над сейфом? Наблюдать за мной?
— Это мое дежурство. Я буду печь пироги на кухне. Я ничего не буду видеть и слышать.
Я понял: мне придется удирать. Да, я потеряю хорошую работу. Зато не предам Джонсона, а это для меня важнее всего.
— В какое время он уедет и когда вернется?
— Уедет в семь, а вернется около двух.
Отлично, теперь я знаю, что мне делать. Ты, сука, получишь небольшой сюрприз. О'кей, я открою сейф, а когда ты пойдешь за денежками, то... Это будет небольшой сюрприз. Но к тому времени я уже буду далеко в горах. Я прослежу за тем, чтобы ты не смогла воспользоваться телефоном, и я уверен, что ты не сможешь поднять тревогу до тех пор, пока не вернется Джонсон. А потом, когда я буду далеко, я напишу ему обо всем и верну деньги. Тогда он поверит мне и узнает, на какой вероломной твари женат.
А пока я продолжил игру:
— Мне даже страшно подумать о таком. Джонсон чертовски добр ко мне.