Голстейн склонил голову набок и проговорил:
- Он приходил к вам домой?
- Нет, в редакцию. Он приходил спросить, сколько будет стоить реклама и нельзя ли устроить так, чтобы один из моих репортеров написал о его супермагазине. Я объяснил, что мы не печатаем таких реклам, а репортаж о его заведении не представляет для нас никакого интереса.
- Он приходил к вам лично?
- Да.
- Достаточно было просто позвонить, не так ли? Ведь ехать к вам довольно далеко.
- Я ежедневно езжу той же дорогой, и она мне не кажется длинной.
- Хм, - он сделал длительную паузу. - Я расследую убийство, и раз уж вы здесь и вам принадлежит, вернее принадлежал, автоматический пистолет, то не могли бы вы сказать, что вы делали вчера вечером между восемью и девятью часами?
Я почувствовал, как у меня вспотели ладони, но ничем не выдал своего волнения:
- Мне кажется, что об этом уже было сказано минуту назад. В четверть девятого я разговаривал со своей женой у мисс Бауер. Вернулся домой примерно в девять и работал дома до двенадцати. Потом лег спать.
- Вы видели вечером кого-либо из соседей?
- Когда в девятом часу возвращался домой, то встретил Гарри Митчелла, вы его знаете, мы обменялись несколькими фразами. Возвращаясь от жены, я встретил Френка Латимера, вы его тоже знаете, и мы с минуту с ним разговаривали. Это было около девяти часов.
- И больше вы никого не видели? Здесь была загвоздка. Если Криден скажет о нашей встрече на Восточной авеню, я попаду в незавидное положение.
- Нет, никого.
Голстейн отложил ручку.
- Ну что же, спасибо, мистер Менсон, - но, когда я, собираясь уходить, приподнялся на своем кресле, он остановил меня. - Я хотел бы задержать вас еще на минутку. Я высоко ценю вашу деятельность, и мне нравится ваш журнал... Но это такое необычное убийство... Горди был заурядным человеком. Кому могло понадобиться убить его? Не нахожу мотива, - он не сводил внимательного взгляда с меня. - Вы меня понимаете? Зачем убивать такого человека?
- Не имею представления об этом, - я встал.
- Вы разговаривали с Горди. Каким он вам показался? Я не поддался попыткам втянуть меня в разговор:
- Как вы и сказали, человеком заурядным. Он задумчиво рассматривал меня:
- Нельзя ли немножко поподробнее.
- Ничем не примечательный. Возможно, он что-то представлял как специалист в своей области... Я был занят, его предложение меня не заинтересовало, а значит, не интересовал и он сам.
- Понятно, - через секунду он продолжал. - По-видимому, он увлекался фотографией. У него была очень хорошо оборудованная комната для этих целей и увеличитель последней модели. Хотя нас и удивила одна вещь. Мы нашли оборудование, но не нашли ни единого образчика его работы. Вы следите за моей мыслью? - он почесал свой выразительный нос - у человека с таким хобби ожидаешь найти и фотографии. Правда?
- Это странно, вероятно, он начинал и еще не успел ничего сделать.
Он покачал головой:
- Нет. Ванночками и остальными предметами пользовались. Возможно, что все фотографии унес убийца. В этом случае мы могли бы подозревать, что Горди занимался шантажом. Мне был бы тогда ясен мотив убийства.
- Да. Лейтенант, мне пора ехать в редакцию.
- Конечно, поезжайте, - он снова посмотрел мне в лицо. - Но, возможно, мне еще придется побеспокоить вас.
- Разумеется, - сказал я и вышел.
Несколько минут я просидел в машине, восстанавливая в памяти наш разговор. Кто бы ни убил Горди, он явно забрал пленку с отпечатками. Меня тревожило, что Голстейн так быстро обнаружил истинный мотив убийства. Я рассказал ему все, умолчав лишь о встрече на Восточной авеню.
Правда, Криден тоже замешан в эту историю, и я полагался на его молчание. Я вспомнил еще одно обстоятельство: Горди якобы приходил по поводу рекламы, а у меня запись того, как он шантажирует меня. Вдруг лейтенант явится ко мне с ордером на обыск? Будет плохо, если пленка окажется у него. Следовало стереть запись, и чем скорее, тем лучше. Я поехал домой. Подбежал к двери и, открыв ее, вошел в гостиную. Еще на полпути я заметил, что ленты в магнитофоне нет. Потом увидел, что на полу возле французского окна что-то блестит на солнце. Маленькая кучка осколков. Я перевел взгляд на окно. Кто-то разбил стекло возле самой ручки.