Его жена Эмили вышла за покупками и не должна была вернуться раньше двух часов. В магазине были очереди, и достать в них многое было затруднительным делом. Он не испытывал ни малейшего сожаления при мысли, что покинет ее. Когда лет пятнадцать назад он с ней познакомился, он находил ее самой очаровательной женщиной в мире. Через несколько лет она стала толстой и ограниченной. Любовь их умерла, и он даже не смог бы вспомнить, когда он занимался с ней любовью в последний раз. У нее в жизни был единственный интерес - пицца и возможность достать ее. Насколько ему было известно, она не знала, что он работает на ЦРУ и что он составил себе неплохое состояние в Швейцарии. Она, по его мнению, не знала, что была другая женщина, которая, в свою очередь, не знала, что Бордингтон влюблен в нее.
Он подошел к скромному и непритязательному письменному столу, поверхность которого была в пятнах от горячих окурков сигарет, открыл ящик и достал оттуда дубинку, сделанную из мешковины. Он наполнил ее песком и кусками железа, которое снял с крыши мансарды в то время, когда Эмили спала. С сильно бьющимся сердцем он взвесил в руке оружие. Он не был жестоким и ненавидел насилие, но теперь его жизнь находилась в опасности, и это было его единственным выходом.
Он сунул дубинку в карман и сел за стол. Он удивился, почувствовав себя спокойным. Это было спокойствие фаталиста. Он вспомнил, что сегодняшний урок будет заключаться в чтении главы из «Саги о Форсайтах» Голсуорси.
Несмотря на то, что он боялся и ненавидел Сика, Бордингтон должен был признать, что чех делал замечательные успехи. Его акцент почти пропал. Зная его репутацию грубого человека, было странно видеть, с каким удовольствием он изучал историю типично британских Форсайтов. Бордингтон открыл иллюстрированную книгу и нашел место, на котором Сик остановился прошлый раз. Он с облегчением констатировал, что его руки не дрожали. Кладя книгу за стол, он услышал шаги по деревянной лестнице без ковров, которая вела в его квартиру, расположенную на третьем этаже. Он вытер руки носовым платком и подошел к окну, чтобы еще раз посмотреть на улицу.
Наблюдатель исчез.
Раздался звонок у входной двери. Бордингтон сунул платок в карман и пошел открывать.
Сик приветствовал его кивком головы и прошел впереди него в гостиную. Он был толстым и массивным, с тонкими губами и маленькими жесткими, с подозрением смотрящими глазами.
- Сегодня прекрасный день, - машинально проговорил Бордингтон. - На солнце приятно пройтись. Пожалуйста, садитесь, мистер Сик.
Прекрасная погода и приятно пройтись, - сказал Сик, поло - жив свою черную и грязную шляпу, на стул. - Он смотрел, как Бордингтон обошел письменный стол и взял роман о Форсайтах. - Надеюсь, что ваша жена чувствует себя хорошо.
- Она чувствует себя прекрасно, благодарю вас, - ответил Бордингтон, зная, что все это касалось упражнений в английском языке, и что Сик совершенно не интересуется его женой. - Надеюсь, что ваша жена также чувствует себя хорошо. - Он протянул Сику книгу.
- Да, она чувствует себя хорошо, - сказал Сик, скрестив свои толстые ноги. - Я благодарю вас, - добавил он.
- Ну что же, начнем, - продолжал Бордингтон, стараясь говорить твердо. - Не продолжите ли вы чтение? Вы отлично вчера читали. Я отметил место, с которого вы должны продолжать.
Сик снова посмотрел на него, с трудом устраиваясь на стуле, и, держа книгу довольно далеко от лица, начал читать. Бордингтон, заложив руки за спину, стал медленно ходить по комнате. Он спрашивал себя, не слышит ли Сик беспорядочные удары его сердца. Мускулы его ног расслабились, и ему очень хотелось сесть, но нужно было действовать быстро. Это была, может быть, последняя и единственная возможность остаться на свободе.
- Секунду, - проговорил он, останавливаясь. Его профессиональное чутье преподавателя заставило его забыть срочность ситуации. - Вы поняли содержание этой фразы? Не прочитаете ли вы ее еще раз?
Своим глухим голосом Сик повторил:
- Прекрати! Я ведь тебе сказал, что мы получили удар. - Устремив взгляд на текст, он нахмурил брови и покачал плешивой головой. - Нет, я не понимаю, что это означает.
«Прекрати - значит перестань говорить, - пояснил Бордингтон и его пальцы обхватили дубинку в кармане. - Мы получили удар - означает неудачную игру. Теперь вы понимаете?
- Да, - ответил Сик.
- Тогда, прошу вас, продолжайте.
Бордингтон снова заходил по комнате. Теперь он находился позади Сика. Пальцами, мокрыми от пота, он вынул дубинку и посмотрел на огромный плешивый череп. Какие мысли могли мелькать под этой коробкой? Сик в самом деле собирался задержать его и привести к Малиху.
Сик теперь читал выступление одного из Форсайтов с трибуны. Внезапно он остановился, как будто почувствовал то, что должно было произойти. В тот момент, когда он поворачивал голову к Бордингтону, тот с остановившимся дыханием ударил его.
Мешок, наполненный песком, ударил по голове Сика. Материя разорвалась, и песок с кусками железа посыпался на ковер. Сик остался неподвижным, опустив большую голову на грудь, и песок блестел на его плешивом черепе, вокруг ушей и воротника, покрытого перхотью. Пустой мешок свисал с пальцев Бордингтона, и тот с ужасом смотрел на него. Потом коренастое тело внезапно наклонилось, Сик соскользнул со стула и повалился на ковер инертной массой мятой одежды. Бордингтон выпустил лохмотья мешка и устремился в спальню неверными шагами. Он вытащил из-под кровати свой чемодан, схватил черный плащ, который стал настоящей формой в Праге, и быстро вернулся в гостиную. Сик лежал в прежнем положении. Мысль, что он убил его, повергла Бердингтона в панику, но ему нельзя было терять ни минуты. Он вышел из квартиры и стал быстро спускаться по лестнице.
Спустившись на лестничную площадку первого этажа, он услышал, как кто-то поднимается. Заколебавшись, он остановился. Спрятаться было некуда. Если это был его сосед, он удивился бы при виде чемодана. Он все еще находился в нерешительности, когда появилась его жена Эмили.
Эмили, которой теперь было сорок лет, была маленькая и полная. Ее обесцвеченные волосы были причесаны, как гнездо птицы, голубые глаза погрузились в жир, а жалкое платье пыталось как-то скрыть ее ужасную фигуру. Они посмотрели друг на друга.
Эмили опустила взгляд на чемодан, потом снова посмотрела на Бордингтона, который с жалкой улыбкой на губах задавал себе вопрос, не следует ли ему убить ее.
- Итак, ты уходишь, - сказала Эмили. Она всегда говорила с ним почешски. - Почему у тебя такой испуганный вид? Не воображаешь ли ты, что это меня стесняет?
Он глубоко дышал, отдавая себе отчет, что готов был убить ее.
- Да, я ухожу, - дрожащим голосом ответил он. - Прощай, Эмили. Надеюсь, что с тобой все будет благополучно. Не поднимайся сразу же в квартиру... вернись обратно и продолжи свои покупки.
Она переложила из одной руки в другую свою тяжелую сумку для провизии.
- Итак, ты, наконец, решился присоединиться к своей шлюхе, - сказала она.