- Что еще?
- Что случилось с тридцатью тысячами долларов? - спросил Дори, подавшись вперед. - Они у вас?
Гирланд расхохотался.
- О, этот старый Дори... Вы теперь понимаете, что я хочу этим сказать!
Как Эйфелева башня... вы никогда не изменяетесь!
И он вышел, захлопнув за собой дверь.
Мевис продолжала стучать на пишущей машинке, не поднимая глаз. Гирланд остановился, чтобы полюбоваться ею. У нее было восхитительное тело: ему нравился ее слегка курносый носик и локоны.
- Итак, моя дорогая, вы приняли какое-нибудь решение? - спросил он, приближаясь. - Когда же состоится свидание?
- Выход там! - она жестом указала на дверь.
- Скажите мне только одну вещь, - прошептал он, наклоняясь к ней. - Вы предпочитаете девушек парням?
В тот момент, когда рука Мевис приближалась к его лицу, Гирланд схватил ее в объятия. Теплые и нежные губы молодой женщины встретились с его губами, и она закинула руки на его широкие плечи.
Дори, который выходил из своего кабинета, остановился, колеблясь, потом вернулся в кабинет и закрыл за собой дверь.
Такси остановилось перед «Большим Бофуром», одним из лучших ресторанов Франции, который прячется в тени аркад Пале Рояль.
Высокий и бородатый Раймонд Оливер, владелец ресторана, приблизился, чтобы приветствовать Гирланда, когда тот толкнул стеклянную дверь и отстранился, пропуская вперед Малу.
Хозяин оглядел Малу восхищенным взглядом, очаровательную в белом шелковом платье, очень простом, потом горячо пожал руку Гирланду.
- Я очень рад вас снова видеть, друг мой, - сказал он. - Все устроено. Вы получите лучший столик.
Через залу, украшенную зеркалами и всю в коврах, он проводил их к столику. Мала, удивленная и восхищенная, шла за его высокой фигурой.
Сидя на обтянутом красным бархатом стуле, окруженные элегантно одетыми американцами, они слушали Оливера, предлагавшего им меню, в то время, как старый официант наливал им водку-мартини.
- Мосье уже выбрал, - сказал Оливер Мале: креветки «Ротшильд», куропатка, немного сыра, вино «Шабли» 1959 года и «Пертес» 1945 года для куропатки. И, разумеется, шампанское, а на десерт...
Мала посмотрела в сторону Гирланда, положив на его руку свою.
- Мне все это кажется восхитительным, - сказала она.
- Это только так кажется, вот увидишь, - ответил Гирланд.
Через несколько минут они остались вдвоем. Мала отлично сознавала, что она прекрасно выглядела в этот вечер. Она провела весь день, готовясь к этой встрече, и когда она смотрела на Гирланда, она видела, что он с восхищением смотрит на нее.
Гирланд забронировал для нее комнату в «Нормандии», около Пале Рояль. Приехав в отель и придя в свою комнату, она нашла ее полной цветов. Она не удержалась и заплакала, так как никогда не чувствовала себя такой счастливой. Гирланд заехал за ней на такси, и теперь они сидели в ресторане. Он обещал ей самый лучший и самый дорогой обед в Париже, и, хотя у нее было полное доверие к нему, она все же не думала, что настанет такой момент, когда она будет сидеть рядом с ним в такой роскошной обстановке.
Гирланд подождал, пока они покончили с креветками «Ротшильд», чтобы заговорить с ней о наследстве Бордингтона.
- Тебе нужно лишь пойти в Женеве в Швейцарский кредитный банк и сказать им, что ты пришла за деньгами... Очень солидная сумма... шестьдесят тысяч долларов. Исключительно для тебя.
- Он в самом деле оставил мне все эти деньги? - спросила Мала, широко раскрывая глаза.
- Да. - Гирланд сделал глоток «Шабли». Он наблюдал за молодой женщиной, пытаясь понять, что же происходит у нее в голове.
- Он меня любил, - сказала она. - Он был таким странным... я не могла полюбить его. - Она дотронулась до фарфоровой пепельницы. - Что же я буду делать одна с такими деньгами?
- Попросишь в банке поместить их получше, - ответил Гирланд, - Ты не долго будешь оставаться одна.