- Я заспался. А что мне еще остается делать? Когда я сплю, то надеюсь больше не проснуться, но каждый раз просыпаюсь, снова и снова вижу себя в этой чертовой норе. Если бы у меня было больше решимости, я бы давно должен был утопиться. Через неделю сюда придут и снесут эту коробку, эту крысиную нору. А куда я денусь? Я дошел до точки, но еще существую.
- Чак, мне нужно от тебя кое-что узнать, и за это ты получишь двести долларов. - Что вы хотите узнать? Вы не коп?
- Нет Я ищу Терри Зайглера.
Он сидел, не выпуская из рук копны своих черных, как смола, волос и продолжал смотреть на меня - А зачем вам это?
- Это тебя не касается, Чак Я предлагаю тебе двести долларов, а ты мне должен рассказать все, что тебе известно о Терри Зайглере и сказать, где мне его найти.
Лицо его сложилось в гримасу.
- А не обманете? Предположим, я скажу вам, а вы плюнете мне в лицо и уйдете со своими деньгами. Я положил сто долларов в его руку.
- Вот тебе для начала, рассказывай! Он некоторое время любовался купюрой и поглаживал ее, при этом приговаривая:
- Бог ты мой! Как она мне нужна. Если бы вы только знали. Я ведь не ел целых три дня.
- Начинай рассказывать о Зайглере, кончай причитать, - рявкнул я. - Запах в твоей берлоге сведет меня с ума.
Он, наконец, начал свой рассказ, а я сел на упаковочный ящик и слушал.
Он встретил Терри Зайглера в «Дэд энд Клэб». Они подружились. Оба находились в сложных житейских ситуациях, и это укрепило их союз. Чак делал бизнес на продаже наркотиков и всячески старался расширить его. У Чака была возможность доставать их, но со сбытом у него было плохо. В этом Терри должен был дополнять Чака. Постепенно Терри начал втягиваться в работу и распространять то, что доставал Чак. Делал он это обычно днем и не без успеха У него было много связей среди мальчишек, которые очень ценили и любили его как пианиста. Дела пошли в гору. Чак имел связь с одним старым китайцем и через него доставал порошок, а Терри занимался реализацией.
- Все шло отлично, - продолжал Чак, при этом энергично почесывая голову. - Мы зашибали большие деньги, я обзавелся хорошей квартирой и жил в свое удовольствие. Женщины меня никогда не интересовали. Терри тоже прекрасно устроился и завел подружку Лизи, с которой и жил. Затем, когда все впереди представлялось нам в радужном свете, мы начали сталкиваться с проблемами. Как-то в понедельник, когда, как обычно, пришел к поставщику за порошком, я увидел за письменным столом Хулу Мински, которого до этого не встречал - Он замолчал, а потом продолжал:
- Вы знаете Хулу Мински?
- Знаю, - сказал я, - продолжай.
- Вид этой обезьяны напугал меня до смерти Я бесхарактерен и труслив. Он сказал, что с этим делом я должен завязать, так как он брал его в свои руки, и что я должен предупредить об этом своего дружка-напарника.
Я был так испуган, что готов был лизать ему ноги, если бы он этого пожелал. Терри в это время был у Лизи. Я позвонил ему и передал разговор с Мински. Терри успокоил меня и просил не паниковать, сказав, что приедет и будет жить у меня, пока все не образуется. Он действительно приехал со своими чемоданами, и мы обо всем поговорили. Так как источник поступления наркотиков переходил к Мински, мне нечем стало оплачивать квартиру. Мы всегда вели расточительный образ жизни и не откладывали на черный день, и вскоре мои средства иссякли.
Терри считал, что нужно найти другой источник и другого поставщика. Он и в грош не ставил угрозы Мински, я же пытался предостеречь его. Говорил, что никогда не знаешь, что может выкинуть такая обезьяна. Терри сказал, что сам займется этим, а я наотрез отказался от поисков нового поставщика. Но Терри был упрям и продолжал твердить, что плюет на Мински. Помню, как он убеждал меня продолжать дело. У него было около пятидесяти клиентов среди мальчишек, которые осаждали его просьбами. Он не собирался от них отказываться. Я умолял его послать все это к черту, но он и слышать не хотел об этом. Наконец, я уступил. Он исчез и вскоре нашел другого китайца, согласившегося снабжать его этим зельем. Так продолжалось некоторое время. Я был неспокоен, ожидал, что что-то должно случиться, и совершенно не притрагивался к деньгам, которые он зарабатывал. Я уже говорил вам, что от природы я трус, так вот и сидел в квартире и дрожал от страха. Так продолжалось еще недели две, а потом грянул гром. Терри ничего не чувствовал и все время твердил мне, как хорошо у него идут дела, как много он уже заработал. К концу недели он ожидал поступления новой партии порошка.
Вдруг дверь открылась, и вошел Мински с двумя парнями. Все произошло так быстро, что я даже не помню подробностей. Я оказался на полу, прикрывая голову руками. В памяти до сих пор держится страшный шум: звуки ломающихся костей, разбитой посуды, переворачиваемой мебели. Это был конец Терри, я предупреждал его.
Затем Мински подскочил ко мне и ударил ногой под ребра. Он сказал, что поскольку я этим больше не занимался - он, оказывается, все знал, - и поступил согласно его указанию, он оставляет меня в живых, но я должен обо всем забыть. В противном случае со мной поступят так же.
Потом дверь захлопнулась, я встал и осмотрелся. Кругом царил беспорядок и следы разрушения. Терри в комнате не было, они увезли его с собой. Вот и вся история.
Вы хотите знать, где Терри? Я думаю, что его разбитое, изуродованное тело зацементировали и бросили в океан. Мне ничего не оставалось, как съехать с хорошей квартиры, и снять паршивую комнатенку. Денег не стало, и мне пришлось перебраться в эту проклятую нору. Я хочу умереть и жду смерти.
У меня не было никакого сочувствия к этому ничтожному, трусливому существу. Кретин, который делал бизнес на продаже героина мальчишкам, ничего другого и не заслуживал. Я встал, бросил ему на кровать другую купюру в сто долларов и вышел к Биллу, ожидавшему меня в коридоре. Мы осторожно спустились по скрипучей лестнице и, наконец, выйдя на свежий воздух, вздохнули полной грудью. По пути к автомобилю Билл сказал:
- Я все слышал. Вот и конец истории с Терри. Нечего сказать, чудесную парочку детей произвели на свет Торнсены.
- Случается. Но старшие Торнсены стоят не больше своих отпрысков. Яблоко от яблони недалеко падает.
Мы забрались в машину и долго сидели молча. Затем Билл сказал:
- Так что же мы имеем? Хенк - мертв, Анжи - в сумасшедшем доме, Терри - нет в живых. Остается только Мински. Правильно?
- Все верно, - ответил я. - Теперь нам будет легче. Все-таки один человек, но какой! Такой типчик стоит всех вместе взятых. Через пару часов я встречусь с Сандрой. Может ей удалось что-нибудь выяснить. Будем действовать сегодня ночью.
Я включил двигатель:
- А теперь поехали домой.