Она устроилась на диване, Гренвилль сел рядом.
— У меня достаточно денег, и я считаю, что их всегда следует пускать в оборот. Если мистер Паттерсон заплатит по 20 процентов в год, то это составит от суммы в два миллиона... интересно.
Гренвилль вытаращил глаза:
— Но, Хельга, милая, вы не...
Она жестом приказала ему помолчать.
— Два миллиона для меня ничего не значат, а вы в них заинтересованы. Неплохо было бы получить два процента? Я предлагаю следующее: мы вдвоем осмотрим площадку в Илорисе. Обожаю Лазурный берег. Это будет приятная и к тому же деловая поездка. Мы проведем два или три дня в Каннах. Не заботьтесь о расходах, я возьму их на себя. Скажите своему Паттерсону, что я заинтересовалась, и вы убедили меня осмотреть участок. Если сделка выгорает, вы получаете свои комиссионные, — она похлопала его по руке. — Мы вылетаем завтра в 22.50. У вас есть другие предложения?
Изумленный Гренвилль только кивнул головой.
— Это замечательно. Я сразу же расскажу Паттерсону, он обрадуется, ведь он так восхищен вами.
— Не сомневалась, — в ее голубых глазах появился стальной блеск. — Очень хорошо, Крис. Я взволнована вашим обществом, но у меня был трудный день. Позвольте мне отдать необходимые распоряжения. Встречаемся завтра в холле в 19 часов и оба улетаем в Ниццу.
Недоумевая, он с опозданием понял, что его выпроваживают.
— Я надеялся... — попытался он исправить положение, но, видя, что она поднимается, внезапно умолк.
— Уже поздно, Крис... До завтра.
Когда он принялся собирать документы, она сухо добавила:
— Нет, оставьте, я хочу их еще раз просмотреть. Спокойной ночи, Крис. Я уверена, у нас все впереди.
В первый раз за всю карьеру обольстителя Гренвилль почувствовал себя полностью раздавленным. Он поцеловал ей руку и, совершенно уничтоженный, вышел из номера. Выйдя в коридор, он остановился, чтобы взять себя в руки, потом быстрым шагом направился в свою комнату. Оттуда он позвонил Джеку и детально рассказал о проваленном вечере. В ответ услышал глубокий вздох Арчера.
— Я же вам говорил, что она не влюбленная идиотка! — воскликнул он. — Несмотря на мои предупреждения, вы все испортили... Теперь она подозревает жульничество.
— Завтра она везет меня в Илорис, — запротестовал Гренвилль. — Если бы она думала, что затея гроша ломаного не стоит, то для чего наша поездка? Этот вечер показал, что вы недостаточно хорошо ее знаете.
— Это вы ее не знаете, — оборвал его Арчер. — Ее интересуют только ваши физическая привлекательность и постельный опыт. Теперь слушайте меня, Крис. Вы должны делать все, что она захочет. Не спорьте, слушайтесь ее. Моя идея начинает созревать.
— Какая идея, черт возьми?
— Дайте мне еще несколько дней и не забывайте, Крис, никогда вы не сможете обмануть Хельгу. Это необычная женщина! — на мгновение он замолк, потом продолжал: — А я постараюсь. Поезжайте с ней. В остальном положитесь на меня, — и повесил трубку.
Стоя на балконе номера в каннском отеле «Карлтон», Гренвилль подставил лицо жаркому солнцу, одновременно наблюдая за движением на улице. За всю свою богатую жизнь жиголо он впервые чувствовал себя неуверенным и несчастным. Накануне в Париже он беседовал с Паттерсоном. Когда он сказал, что Хельга захотела осмотреть площадку в Илорисе, американец, широко улыбаясь, похлопал его по плечу.
— Значит, она попалась в ловушку. Вы хорошо поработали, Гренвилль. Осмотрев участок, она должна сразу же проникнуться энтузиазмом. Прекрасно! Вот что вы сделаете: как только прибудете в Канны, позвоните Генри Лежеру. Номер телефона есть в справочнике. Он занимается продажей земельных участков и проводит вас на место. Как только она все увидит, дело будет в шляпе.
Гренвилль надеялся увидеть Хельгу, но консьерж сказал, что миссис Рольф ушла, и он не знает, когда она вернется.
После грустного дня, проведенного в одиночестве, и блужданий по Парижу Гренвилль вернулся в номер около шести часов, и сразу же позвонила Хельга.
— Встречаемся через час в холле, Крис. Все устроено. Возьмите с собой одежду на неделю.
Никогда ни одна женщина ему не приказывала! Он попытался утвердиться.
— Хельга... я...
— Потом, Крис, — оборвала она, — я не одна, — и повесила трубку.
Затем позвонил Арчер.
— Как дела? — спросил он.