— Но он убил Джулию и Гарри!
— Ты уверен, что она не напутала?
— Абсолютно. Она описала его, и это, конечно, был Шерман.
— Он не мог покинуть своей квартиры. Вмешался Крайль:
— Он и сейчас там?
— Конечно. Когда мисс Маршалл позвонила мне, я оставил Брута и Хорвила у обоих выходов. Покинь Шерман дом, они знали бы.
Инглиш подошел к телефону, набрал номер Шермана и некоторое время ждал ответа, потом повесил трубку.
— Он не отвечает.
— Это не доказывает, что его нет дома, — упрямился Леон.
— Нужно сделать только одну вещь, — встрял в перепалку Крайль. — Поедем вместе в полицию и расскажем всю историю.
Инглиш саркастически улыбнулся:
— Будь уверен, комиссар только придет в восторг! И Рис тоже. А также мэр. Не воображаешь ли ты, что они поверят мне? Никакого шанса на это.
— Он прав, — поддержал Ника Леон. — Этого делать нельзя.
— Наоборот, надо во что бы то ни стало! — воскликнул Крайль, повернувшись к Инглишу. — Разве ты не понимаешь, что это для тебя единственная возможность оправдаться?
Инглиш покачал головой:
— Если только они наложат на меня лапу, я уже не выберусь. Никогда. Сэм, у меня слишком много врагов.
— Но это абсурд! — кричал Крайль. — Если ты убежишь, этим ты подпишешь себе смертный приговор! Позволь мне защищать тебя, Ник! Я клянусь, что это будет процесс века, твой процесс!
— Когда он сядет на электрический стул, его уже не будет интересовать историческое значение процесса, — сыронизировал Леон. — Не вмешивайтесь в это, Крайль. Все вы, адвокаты, только и ждете, как бы отличиться. Мы будем защищаться, но не в зале суда. Если нам не удастся сделать это, то тогда наступит ваш черед.
— Отлично, — бросил Инглиш.
— Ты что, не понимаешь! — не отступал Крайль, стукнув кулаком по столу. — Если ты скроешься, то этим свяжешь руки защиты в дальнейшем.
— Вы только послушайте, — саркастически заметил Эд. — Мы находимся в ужасном положении, а он еще о чем-то рассуждает!
— Заткнитесь! — Крайль был вне себя. — Я знаю, что говорю. Ник, ты должен меня послушать, поедем со мной в полицию, и дай мне рассказать всю эту историю. Это единственный шанс, повторяю тебе.
— Вовсе нет, — ответил Инглиш. — Если мне удастся взять Шермана, я вырву у него признание, даже если мне придется задушить его.
— Вот это речь не мальчика, но мужа! — воодушевился Леон. — Я найду его, а ты будешь душить его. Крайль в отчаянии вырвал у себя клок волос.
— Не слушай его, Ник, он сумасшедший! Верь мне! Боже мой, я лучший адвокат в стране, и я говорю тебе, что ты не должен скрываться. Разве ты не понимаешь? Если бы я не был уверен, что это единственная возможность спастись, разве я стал бы тебе давать советы?
Инглиш улыбнулся:
— Успокойся, Сэм. Твой совет очень благоразумен, но ты забыл, в какой ситуации я нахожусь. У меня слишком много врагов. Если я погибну, Бомонт будет смещен, и помощник прокурора знает это. Нет, Сэм, даже ты не выиграл бы этот процесс. Мне остается лишь одно: найти Шермана и заставить его говорить.
Крайль собрался возразить, но усилием воли сдержался. Он был бледен, и взгляд его тревожно метался между Инглишем и Леоном.
— Я отлично знаю, в какой ситуации ты находишься, — наконец, проговорил он. — И тем не менее советую тебе сдаться полиции. В противном случае ты пропал. Даже если тебе удастся поймать Шермана и заставить его признаться, что ты сможешь сделать с его признанием? На суде он станет все отрицать и что тогда? Все, что нам нужно, это доказать, что тебя подставляют. Жертвы не скрываются. Поручи доказать судьям свою невиновность.
— Хватит, Сэм, — решительно заявил Инглиш. — Очень огорчен, но я буду скрываться. Мы с Эдом найдем Шермана и займемся им.