— Арендная плата составляет три тысячи долларов в месяц. Я пробовал владельца уговорить, чтобы он снизил цену, но тот уперся. — Мейсон улыбнулся ей. — Между нами говоря, миссис Рольф, это любовное гнездышко одного богача. Как видите, денег на обстановку не пожалели. Ежедневно приходит женщина делать уборку. К большому несчастью, любовница хозяина погибла в автомобильной катастрофе. С тех пор мой клиент и близко к вилле не подходит. По этой причине дом и сдается.
Любовное гнездышко!
Хельга улыбнулась. Какая удача — карты опять ложились в ее пользу.
— Я сниму ее на месяц, — сказала она. — Когда можно будет вселиться?
— Как только мы подпишем договор, — казалось, Мейсон был удивлен столь скоропалительным решением Хельги. — Вам понадобится уборщица?
— Нет.., у меня есть слуга. Значит, я смогу вселиться завтра же?
— Безусловно, миссис Рольф. Нужно заплатить аванс, две тысячи, подписать договор, и она ваша.
— Телефон включен?
— Да, полный порядок.
— Тогда давайте вернемся в контору и все оформим.
На обратном пути к отелю Хельга обдумала план действий. Сначала придется уладить вопрос с Хинклем. Потом разыскать Дика. Вопреки своему нетерпеливому желанию поскорее оказаться наедине с Диком, она вынуждена была ждать снова этого проклятого свидания — приезда доктора Бернштейна.
Вернувшись в отель, она нашла Хинкля на второй террасе за чтением все того же Джона Локка.
Присев рядом, она положила руку ему на локоть, не давая встать.
— Хинкль, мне в голову пришла одна идея, — сказала она. — Нам незачем оставаться здесь обоим. Меня беспокоит вилла. Там нужно все подготовить на случай возвращения мистера Рольфа. Вы же знаете, как ведет себя прислуга без вашего присмотра. Они ничего не делают. Садовники наверняка тоже бездельничают. Это нам уже знакомо с того раза, когда вы выезжали с мистером Рольфом в Швейцарию. Я должна остаться. Вам же будет лучше вернуться в Парадиз-сити и присмотреть, чтобы к приезду мистера Рольфа слуги сделали все необходимое.
У Хинкля загорелись глаза.
— Но я не могу, мадам, — запротестовал он, хотя и без особого убеждения. — А кто позаботится о вас? Нет, мадам, я все время буду тревожиться.
Хельга принужденно рассмеялась:
— Милый Хинкль, уж вы-то должны знать, я и сама умею о себе заботиться. В отеле очень хорошее обслуживание. Я знаю, как вам неприятно находиться здесь, а дома столько всяких дел.
Ведь это прекрасная возможность заново с отделать кабинет мистера Рольфа. Вы столько раз говорили, что его надо обновить, а теперь сможете этим заняться, раз уж хозяин кабинета пока болен. Так что, пожалуйста, поезжайте и завтра же беритесь за дело.
Хинкль просиял:
— Что ж, действительно, мадам, мне давно хотелось отремонтировать кабинет мистера Рольфа. Да, если вы действительно считаете, что сможете обойтись без меня, то такой случай упускать жалко.
Все оказалось очень просто.
***
Хельга сама не знала, как провела остаток дня и следующее утро. Ее нервы были напряжены до предела. Лишь железное самообладание позволило ей сдержаться и не накричать на прислугу, на Хинкля, доктора Леви и на доктора Бернштейна.
Она держалась так потому, знала: у нее есть домик, в котором к концу дня окажется долгожданный, вожделенный Дик.
Перед отъездом Хинкль сказал ей много приятного. Она вынуждена была ответить тем же. Она не завидовала ему.
«Настоящая жизнь, — говорила она себе, — наверняка начнется после его отъезда».
Из окна гостиной Хельга наблюдала, как он садится в машину. Когда она тронулась, она облегченно вздохнула: одной парой глаз стало меньше.