Я мог оправдаться, лишь доказав, что настоящий убийца — О'Рейли. Я чувствовал, что мне удалось зародить в нем подозрения относительно честности намерений Реи. Скорее всего, подумал я, он не уничтожит пленки. Они накрепко привязывали к нему Рею. А пока пленки существовали, у меня оставалась надежда на спасение.
Я знал, что Нина с нетерпением ждет моего звонка, и потянулся к телефону. Я тщательно подбирал слова, потому что линия связи проходила через коммутатор.
— Он их получил. Иначе не выходило. Ничего не говори. Слушай меня. Все не так уж плохо, как кажется. Обсудим, что делать дальше, когда я вернусь. Я приеду домой, как только освобожусь.
— Хорошо, Гарри. — Дрожь в ее голосе переполнила меня жалостью.
— Не волнуйся, дорогая. Я что-нибудь придумаю. — И я положил трубку.
Дверь в кабинет Реника я открыл двадцать минут третьего. Тот, нахмурившись, читал какой-то документ. Он поднял голову, когда я вошел, и указал на стул.
— Я сейчас.
Возможно, у меня разыгралось воображение, но по его тону я почувствовал, что мы уже не в таких приятельских отношениях, как часом раньше.
Я сел и закурил. Я уже ничего не боялся. Фаталистом я не был и не собирался ни в чем признаваться, но внутренне уже приготовился к тому, что могло произойти, когда меня выведут на чистую воду.
Наконец Реник положил листки бумаги на стол и откинулся в кресле, не сводя с меня глаз. Обычно полицейские смотрят так на подозреваемого в совершении преступления. Или мне это лишь почудилось?
— Гарри, ты когда-нибудь встречался или разговаривал с Одетт Марло? — спросил он.
У меня екнуло сердце.
— Нет. Эта семья переехала сюда, когда я уже сидел в тюрьме. Я не мог брать у нее интервью. — Я сознательно делал вид, что неправильно понял его. И тут же подумал о том, что впервые солгал. Теперь мне предстояло лгать до тех пор, пока Реник не поймает меня.
— Значит, ты ничего о ней не знаешь?
— Абсолютно ничего. — Я стряхнул пепел на горку окурков в пепельнице. — А почему ты спрашиваешь об этом, Джон?
— Да просто так. Нам может пригодиться любая информация.
— Тогда я тебе кое-что скажу. Марло — гражданин Франции. По французским законам ребенка в случае смерти родителей нельзя лишить наследства. Одетт получила бы половину состояния отца, если б пережила его. Теперь она мертва, и наследство целиком отойдет жене Марло.
— Это интересно.
По выражению лица Реника я понял, что мои слова для него не новость. Он уже знал об этом.
— Тебе, наверное, еще не сказали, но у нее был любовник, — после короткой паузы продолжил Реник. — Это показала медицинская экспертиза.
— Я ничего о ней не знаю, — стоял на своем я.
Распахнулась дверь, и в кабинет влетел Барти.
— У меня есть кое-что для тебя, Джон, — воскликнул он, даже не взглянув в мою сторону. — Лос-анджелесской полиции крупно повезло. Чуть ли не первый звонок угодил в цель. Девушка, назвавшаяся Энн Харкаут, останавливалась в отеле «Регент». Это тихий респектабельный отель. Портье описал ее. Она была в сине-белом платье и приехала на такси в половине первого ночи. Они разыскали водителя, и тот вспомнил, что привез девушку из аэропорта. В это время приземлялся только один самолет из Палм-Сити. Девушка все воскресенье провела в номере, туда же ей приносили еду. Она ссылалась на плохое самочувствие. В девять вечера ей звонили из Палм-Сити, не выходила она из номера и в понедельник. В десять вечера она расплатилась по счету и уехала на такси. Водитель говорит, что отвез ее в аэропорт.
— Надо найти отпечатки ее пальцев.
— Она сама облегчила нам задачу, забыв в номере дешевую пластмассовую расческу. Горничная подтвердила, что расческа принадлежит девушке. С нее сняли прекрасные отпечатки. Их перешлют нам по фототелеграфу.
— Я готов спорить, что Энн Харкаут на самом деле Одетт Марло. — Реник поднял со стола листки, которые читал, когда я вошел в кабинет. — Мне прислали результаты медицинской экспертизы. Ее ударили по голове, затем задушили. Борьбы не было. Она не ожидала нападения. И вот что интересно, Барти, между пальцами и в обуви найден песок, морской песок. Словно она с кем-то встречалась на пляже. Наши специалисты полагают, что смогут определить участок побережья, где есть такой песок.
Барти хмыкнул.
— Они всегда обещают сотворить чудо.
Разговор шел, будто меня и не было. Я встал:
— Раз я тебе не нужен, Джон, пойду к себе. У меня полно дел.