— Повезло. В тюрьму попала бомба. Нам удалось бежать во время суматохи.
— А Мэллори?
— Он тоже бежал. Но мы не могли бежать так быстро, и он бросил нас.
— И теперь вы хотите отомстить ему?
— Да. Жанна долго болела. Она едва не лишилась рассудка. Единственное, что её поддерживает — это желание найти Мэллори и отомстить ему. Мы вынесли ему приговор и поклялись, что добьемся его исполнения. Это дело нашей чести.
— И какая же роль в этом деле принадлежит мне? — поинтересовался Корридон, вытягивая длинные ноги.
— Это я предложил вашу кандидатуру, — сказал Ренлинг. — Но мое предложение не понравилось двум другим членам нашей группы. Жан был мужем Шарлотты и имеет полное право лично расправиться с Мэллори. Жанна тоже настроена решительно... Я же связан с ними словом.
— А ещё двое из вашей группы. Где они?
— Погибли, — спокойно ответил Ренлинг. — Мэллори убил их на прошлой неделе.
Огонек заинтересованности зажегся в глазах Корридона. Он не ждал подобного проворства от человека без заряда.
— На прошлой неделе? Вы хотите сказать — здесь, в Лондоне?
— Совершенно верно. — Ренлинг снова принялся вышагивать по комнате. — Мы недооценивали Мэллори. Сознавали, как трудно будет его отыскать, но впятером мы надеялись это сделать. Он стрелок высшего класса, силен, подвижен и опасен, как тигр. К тому же имеет ясный ум и безжалостен, как атакующая кобра. И охота на людей ему знакома. Но мы тоже не новички в таких делах, и к тому же нас было пятеро. Теперь мы начинаем сомневаться в успехе задуманного. Нас осталось трое, и мы даже не предполагаем, где он находится в настоящее время. Гаррис первым получил о нем сведения, отправился по указанному адресу и... не вернулся. Его труп обнаружили вскоре в каких-то трущобах. Как говорится в подобных случаях: «Убит неизвестным лицом» или «Неизвестный самоубийца». Доказать, что это преступление, мы не могли, но нам было совершенно ясно: убийца — Мэллори. Затем Любеку удалось напасть на след. Его тело было найдено на полотне железной дороги. «Смерть от несчастного случая», — констатировала полиция. После смерти Любека я уговорил Жанну стать более благоразумной. Я убедил её принять помощь извне. Мэллори знает нас, знает, что мы его ищем. Он вынужден защищаться, и до сих пор делал это успешно. Надо чтобы охоту продолжил кто-то, кого он не знает и никогда не видел. До нас дошла молва о вас. Вы — тот человек, который нам нужен. Если вам удастся обнаружить его, остальное мы сделаем сами. Но, зная Мэллори, я вас предупреждаю: если вы хотите добиться успеха, надо действовать быстро. Он может помешать вам уведомить нас о его местопребывании. Тогда вам придется самому уничтожить его. За это мы и предлагаем вам тысячу фунтов.
— Итак, речь идет о убийстве, — подытожил Корридон. — Вы это понимаете?
— Вы не отвечаете за убийство. Не забывайте о гибели стольких наших людей, — спокойно заметил Ренлинг.
— Это разные вещи. Для вас это месть, но если я завтра убью кого-нибудь, меня арестуют и вздернут, не сделав скидки на благородную и справедливую месть подлецу.
— Это должно выглядеть как несчастный случай. Или самоубийство, — сказал Ренлинг. — Так поступал Мэллори, когда избавлялся от наших людей.
Корридон сделал вид, что раздумывает над полученной информацией, хотя в этом не было никакой необходимости. Его решение давно было принято.
— Риск в любом случае существует, — заметил он. — Давайте обсудим проблему с моей точки зрения. Вы хотите, чтобы я для вас таскал каштаны из огня. У меня лично к этому типу нет никаких претензий. Таких, как он, после войны расплодилось десятки. Стрелять в человека во время войны и теперь — разные вещи.
Ренлинг погасил сигарету, его лоб прорезала глубокая морщина.
— Бесполезно вертеться вокруг горшка, — проговорил он неожиданно резким тоном. — Или да, или нет. Так как?
— Нет. За тысячу фунтов.
Ренлинг с любопытством глянул на своего собеседника.
— Это значит?..
— Это значит, — отрезал Корридон, — что я готов выполнить все, что следует, но за несколько большую сумму. В сущности, вы сами предложили мне торг. Вы настаиваете, чтобы я рискнул своей единственной жизнью. Тысяча фунтов в этом случае меня никак не устраивает. Где гарантия, что этот тип не окажется похитрее меня и я не разделю участь ваших товарищей? Предположим, я выполню ваше задание, но допущу ошибку. В этом случае меня ждет виселица. И так и этак я рискую жизнью, а она, я надеюсь, стоит больше тысячи фунтов.
— Понимаю, — спокойно ответил Ренлинг. — Пожалуй, вы правы. Жаль, что мы не богаты, — простодушно добавил он. — Мне нужно посоветоваться с моими друзьями. При всех обстоятельствах мы не наскребем больше полутора тысяч фунтов. А если выложим такую сумму, то сами окажемся без шиллинга.
Корридон смотрел на открытое, честное лицо своего собеседника. Сам он любил торговаться, вести двойную игру, но Ренлинг был честен, и Корридон понял — он говорит правду, споры ни к чему не приведут.
Торг закончился, не успев начаться. Корридон немного подумал, потом пожал плечами.
— Хорошо. Я согласен. Полторы тысячи решают дело. Правда, я рассчитывал получить больше.
— Я понял это, — смеясь ответил Ренлинг. — Потому и выложил карты на стол. Не умею торговаться. Все нужно посоветоваться с остальными. Может, они сочтут, что это слишком дорого.
— Поговорите с ними. Но половина — сейчас, половина — после завершения операции. — Он с трудом удержался от улыбки. — Послушайте, что скажут ваши друзья.