— Это все?
— Она сказала, что если я извещу Крея о твоем появлении, получу пять фунтов.
Корридон поднял брови.
— Что ж, не мешает встретиться с Креем...
— Я в вашей игре не участвую.
— Согласен. И все-таки, спасибо, Макс, ты не прогадаешь на этом.
— Я имел в виду не это. — Макс встал и отодвинул свой стул. — Я думал, ты навсегда покинул наши края. Эффи будет рада вновь увидеть тебя.
Корридон широко улыбнулся.
— Как она поживает?
— Она выросла. Если бы не её рот, я имел бы виды на нее. У неё фигура, как у Бетти Гейбл. Просто удивительно, как изменилась эта девочка.
Корридон вытащил из кармана пятифунтовую банкноту, зажал её между пальцами и незаметно уронил на клавиши инструмента.
— Продолжай опекать её, Макс, — сказал он и удалился.
Покончив с песенкой «День и ночь», Макс принялся наигрывать «Любовь мужчины», и снова лицо его пришло в движение...
* * *
Крей... Корридон почти совсем забыл о Крее. Он не видел его целых четыре года. Он порылся в памяти, и перед глазами возник образ мужчины с длинными светлыми волосами, с красной бутоньеркой в петлице отлично сшитого костюма. Личность Крея всегда была несколько загадочной. Никто не знал источников его доходов. Одни говорили, что он живет за счет женщин, другие, что он шпион. Крей нигде не служил. Обычно его видели праздно фланирующим по Пикадилли, по шикарным районам Лейстер-сквер. Его не любили и ему не доверяли. В лицо Корридон хорошо знал его, но разговаривал только один раз, во время игры в покер. В тот день Корридон все время выигрывал, пока в игру не вошел Крей. После этого фортуна отвернулась от него. После третьей сдачи Корридон обнаружил, что Крей жульничает, и разбил о его башку бутылку из-под пива, украсив шулера хорошим шрамом.
Возможно, думал Корридон, Крей затаил на него злобу за тот случай? Сам он не представлял себе, как можно питать к кому-то злобу по прошествии четырех лет. Это казалось ему диким, но ведь бывают же мстительные люди... Если Крей задумал отомстить, это, конечно, опасно... «Но кто эта девушка?» — спрашивал себя Корридон, сидя в углу, под неусыпным наблюдением Цани, и сознавая, что присутствующие не перестают комментировать его приход в клуб.
Брюнетка с большими глазами, похожая на иностранку... Тщетно он рылся в памяти: ни одна из знакомых женщин не подходила под это описание. Было время, когда женщины играли в его жизни большую роль, но теперь он ими почти не интересовался. Суровые испытания убедили его, что в жизни не существует ничего абсолютно необходимого. А может, он просто всем пресытился...
Корридон резко встал и подошел к бару.
— У тебя наверху есть комната, из окна которой просматривается улица? — спросил он, навалившись всей тяжестью на стойку бара.
— И что дальше? — подозрительно спросил Цани.
— Я хочу посмотреть на дождь.
Цани колебался.
— Ну, если ты настаиваешь, — сказал он наконец. — Там комната Эффи. Она ещё не спит, я могу позвать её.
Он приоткрыл дверь позади бара, громко свистнул, потом крикнул:
— Эй, Эффи, поди сюда.
Повернувшись к Корридону, он спросил:
— Нет, зачем все-таки тебе понадобилось посмотреть в окно?
— Не суйся в мои дела, Цани, — сухо ответил Корридон. — Ты начинаешь меня раздражать.