— По всем признакам, эта история кажется правдоподобной. То, что сделал ваш брат, вполне допустимо. Ренлинг оставил там правую руку и глаз. Жанна перенесла пытки, специально придуманные немцами для женщин. Рано или поздно, но один из них все равно заговорил бы. Ваш брат дал немцам нужные сведения под конец сеанса, это избавило его от пыток, и я не обвиняю его.
— Неужели?! Вы не обвиняете? — Она сжала кулаки, и Корридон подумал, что она хочет ударить его. — Если он предал друга — пусть с ним случится все, что угодно, мне будет все равно. Но я знаю, что он не мог этого сделать.
Она отвернулась и зарыдала.
— Ну ладно, ладно, — проговорил Корридон бесстрастным тоном. — Что бы там ни было, это ничего не изменит. Лучше бы мне помолчать...
Она резко повернулась к нему.
— Он жив?
— Да, он жив, в этом нет никакого сомнения.
— О Боже! — Она бессильно опустилась на стул.
Корридон отошел и стал смотреть в окно. Наступило долгое молчание.
— Его жизнь в опасности?
— Я не знаю, — ответил Корридон не оборачиваясь. — Если им удастся его захватить, они его уничтожат. Но, судя по тому, что они мне говорили, он способен отлично защитить себя.
Он опять замолчал.
— А что они сделают со мной?
Корридон повернулся к ней.
— Нет ли у вашего брата поместья в Дурбане?
Она удивленно подняла голову.
— Да... Но... откуда вы знаете?
— Это островок, не так ли? Где точно он находится, вы не знаете?
— Конечно знаю. Теперь он принадлежит мне. К чему этот вопрос?
— Потому что мы направляемся туда. И вы поедете вместе с нами.
— Значит, вы считаете, Брайан сейчас там?
— Я ничего не знаю, но они думают, что он последует за вами.
В глазах у девушки загорелся огонь.
— Конечно! Если он узнает, что я там...
Ее слепая вера в брата удручала Корридона.
— Он может и не сделать этого, — сказал он. — Ведь вы не виделись столько лет.
— Он придет!
Она задумалась.
Корридон молча смотрел на нее. Он находил в ней что-то особенное, какой-то шарм, и это открытие его удивило: он не считал себя ценителем женских достоинств.
— Вы меня недавно спросили, буду ли я действовать против вас, — вдруг сказала она. — Теперь я задам такой же вопрос: на чьей стороне вы?