Корридона поразило, что Крей, элегантный, гладко выбритый, даже несколько надменный мужчина, живет в таком месте. Он приостановился, проверяя, правильный ли адрес ему дали. Цани предупредил, что квартира Крея находится над табачной лавкой, а это была единственная табачная лавка на улице. Вдоль тротуара выстроилась длинная вереница легковых и грузовых автомобилей. Рабочие торопились как можно быстрее нагрузить очередную машину и равнодушно пробегали мимо. Увернувшись от грузчика, который с мешком картофеля на плече шел прямо на него, Корридон вошел в подъезд и поднялся по грязным ступенькам. Его резиновые подошвы не производили никакого шума. На верхнем этаже он остановился и прислушался. Грохот улицы заглушал любые звуки за дверью. Корридон резко постучал и приложил ухо к двери. Тишина. Через некоторое время послышался щелчок замка. Дверь немного приоткрылась, и он увидел лицо Крея.
Корридон не видел его четыре года, но сразу узнал. Время мало изменило его — правда, он немного похудел, высокий лоб украсили залысины, в углах рта появились небольшие морщины. Но в целом это был все тот же вылощенный Крей, которого он однажды шарахнул бутылкой по черепу.
При виде гостя Крей конвульсивно дернулся и хотел захлопнуть дверь, но ботинок Корридона уже предусмотрительно просунулся в щель и помешал этому.
— Привет, Крей! — бодро проговорил Корридон. Что, не ожидал меня увидеть?
Крей, всем телом налегая на дверь, не отрывал взгляда от лица Корридона, в его глазах застыл такой ужас, словно он увидел свою смерть, стоящую по ту сторону дверного проема...
— Я не могу вас сейчас принять, — слабым, дрожащим голосом проговорил он. — Не теперь... Вы неудачно пришли.
Корридон насмешливо улыбнулся, уперся рукой в дверь и сильно толкнул, что вынудило хозяина отпрянуть назад. Гость вошел в маленькую прихожую и прикрыл за собой дверь.
— Ты ещё помнишь меня? — его взгляд выразительно уставился на белую отметину на лбу Крея.
— Вы ведь Корридон, не так ли? Я не могу вас принять... Я как раз собрался уходить. — Боязливая улыбка блуждала на его губах. — Огорчен, но поймите, я могу опоздать... — Он заглянул в холодные, безжалостные глаза Корридона, лихорадочно ломая пальцы, потом разжал руки и спрятал их в карман брюк. — Я... в силу некоторых обстоятельств... я вынужден выставить вас за дверь. Встретимся в другой раз, если вы не возражаете, старина.
Его лицо исказила гримаса, он изо всех сил старался держаться непринужденно, но это ему плохо удавалось. Он явно был чем-то напуган.
Корридон бросил быстрый взгляд внутрь квартиры. Первое, что бросилось в глаза — роскошная ваза с цветами. Это несколько удивило его — трудно было предположить, что Крей любит цветы.
— Я вижу, что у тебя так и не прошла эта царапина, — сказал он, указывая пальцем на шрам. — И что-то мне подсказывает, что вскоре у тебя появится ещё одна.
Крей отступил к стене, с ужасом глядя на незваного гостя.
— Чего вы от меня хотите? — Он уже не пытался улыбаться. Весь его апломб слинял, и появилось его настоящее лицо — слабое, трусливое.
— Ты один?
— Да... но для вас будет лучше, если вы не тронете меня. — Пот стекал по его лицу. — Мой поверенный... — Он остановился, понимая, насколько абсурдно говорить о поверенном с человеком, подобным Корридону. — Вам будет лучше, если вы не тронете меня, — повторил он.
— Веди меня в кабинет, — приказал Корридон. — Мне нужно поговорить с тобой.
Крей послушался. Он шел медленно, как на пытку. Корридон шел следом, по пути внимательно осматривая каждую комнату. Кабинет оказался неожиданно уютным и удобным: мебель была подобрана со вкусом, повсюду стояли вазы с цветами: нарциссами, тюльпанами и розами. Воздух буквально был напоен их ароматом.
— Во всяком случае, ты знаешь, что такое комфорт, — заявил Корридон, садясь на подлокотник огромного мягкого кресла. — У тебя здесь довольно уютно... Все это... и цветы. Да, действительно, уютно.
Крей присел на диван. Похоже было, что он сейчас хлопнется в обморок. Корридон был в недоумении: он не мог понять, чем так напуган этот тип. А ведь это не тот человек, который пугается из-за пустяков. Корридон вспомнил его невозмутимое спокойствие и наглость, когда он уличил Крея в шулерстве. Именно это заставило тогда Корридона проверить крепость его черепа.
— Что с тобой? — резко спросил его. — Чего ты так боишься?
Крей издал какой-то нечленораздельный писк, затем с трудом выдавил:
— Ничего я не боюсь!
— Ты ведешь себя так, словно кого-то или чего-то до смерти боишься, — возразил Корридон, не спуская с него глаз. — Потом неожиданно спросил, понизив голос:
— Кто такая Жанна?
В комнате наступило молчание, нарушаемое только тиканьем часов, стоящих на камине, да прерывистым дыханием Крея.
— Я тебя спрашиваю, кто такая Жанна? Та курочка, которую ты приводил в «Домино-клуб» три дня назад, — настаивал Корридон.
Губы Крея конвульсивно дернулись.
— Уходите, — пролепетал он. — Если вы не оставите меня в покое, я позову полицию...
— Не будь идиотом!