Феликсу было тридцать два года, шесть из которых он провел в тюрьме. До ареста он грабил богатые виллы на берегах Ривьеры. Его успехи в этом сомнительном предприятии были феноменальными: за шестнадцать месяцев молодой красавец заработал более пятидесяти миллионов франков, которые почти все спустил, играя в рулетку в Спортинг-клубе в Монте-Карло.
Чтобы поправить пошатнувшееся финансовое положение, Феликс решил выкрасть бриллиантовое колье, которое, по слухам, стоило двадцать пять миллионов и принадлежало жене крупного бизнесмена. Эта затея удалась, но Феликсу пришлось выдержать ожесточенную схватку с телохранителем, которого он только чудом не убил.
Скупщик краденого отказался дать за колье больше семи миллионов. Он долго толковал о том, что не хочет рисковать, сбывая такую вещь целиком, а если расчленить колье, оно потеряет значительную часть своей стоимости.
Понимая, что его ищет полиция, Феликс торопился покинуть Францию, но решил все же убедить перекупщика накинуть цену. Метод убеждения не был оригинальным: он несколько раз ударил несчастного кулаком в кожаной перчатке с медными заклепками, и это стало роковой ошибкой вора, потому что жена перекупщика, услышав звуки избиения, перепугалась и вызвала полицию.
Впервые в жизни Феликсу пришлось ознакомиться с интерьером французской тюрьмы. Опознанный телохранителем и преданный перекупщиком, Феликс получил пятнадцать лет каторжных работ, но через шесть лет ему удалось бежать.
Феликс добрался до Рима, но понимая, что любая неосторожность может вернуть его на каторгу, вел себя тихо, работая в ночном клубе сомнительной репутации. Именно там он познакомился с Лорелли.
До встречи с девушкой Феликс смотрел на женщин, как на игрушки, которые природа создала для забавы настоящих мужчин, к каковым он, несомненно, причислял и себя. Но Лорелли, он это сразу понял, была другой. Она была не из тех, кого можно было взять, стоило лишь протянуть руку, и бросить на другой день. Убедившись, что Феликс именно тот человек, который ей нужен, Лорелли познакомила его с Альскони, рассчитывая, что тот предложит Феликсу работу.
И сейчас, любуясь собой в зеркале, Феликс вдруг увидел, как на заднем плане отразилась Лорелли. Он собирался уже улыбнуться ей, но улыбка застыла на его губах: Лорелли была бледна и взволнована.
— Что случилось? — спросил он, быстро поворачиваясь к девушке.
Лорелли закрыла дверь и сняла плащ.
— Помнишь, я рассказывала тебе, что какой-то тип шел за мной в Лондоне, а потом пустил по моим следам ищеек? выпалила она. — Вчера он тоже следил за мной. А сегодня он был в магазине Педани и просил достать ему книгу о происхождении названий кварталов Сиены. Он говорил конкретно о квартале Черепахи!
Феликс слегка побледнел.
— Ты уверена, что это один и тот же тип?
— Я не смогла рассмотреть его лицо в Лондоне, вчера тоже было темно, но мне кажется, это он!
— Кто он такой?
— Пока не знаю. Я дала его приметы Вилли. Сейчас он идет по следу.
Феликс закурил сигарету, уселся на диван и притянул к себе Лорелли.
— Он из полиции?
— Не думаю. Во всяком случае, не профессиональная ищейка. Это американец. Он расспрашивал Педани о Дженда и Вага. Похоже, он знает эту историю. — Она сжала кулаки.
— Я всегда чувствовала, что этот трюк опасен. Таким образом мы можем себя выдать. Я знала, что рано или поздно какой-нибудь дотошный тип обнаружит, где собака зарыта.
— Спокойно, спокойно. Не стоит сходить с ума. Нужно посмотреть фактам в лицо. До сих пор все катилось, как по рельсам. Я тоже вначале сомневался, не повредит ли нам этот спектакль с черепахой. Но Альскони держался за него, как ненормальный. Он хотел, чтобы все было именно так, а не иначе, искренне веря, что платит по старым счетам. А без Альскони, согласись, мы не могли бы организовать такое дело. И если все до сих пор шло хорошо, то лишь потому, что всегда возникала шумиха. И в самом деле — ни выстрелов, ни грабежей, а денежки у нас в кармане!
— Деньги! В один прекрасный момент они нам не помогут, — сказала Лорелли. — Это и так слишком долго тянется, Феликс. Американец нас засек, и он обязательно предупредит полицию. Пришло время брать ноги в руки.
— Ноги в руки? Что ты хочешь этим сказать? — Феликс строго посмотрел на собеседницу.
— Ты в самом деле не знаешь, что означает «взять ноги в руки»? Нам нужно удирать отсюда, пока нас не схватили! Я так была уверена в успехе, когда уезжала в Лондон. Я же понятия не имела, что меня впутают в убийство Джины! Честное слово, я не думала, что это зайдет так далеко, и не предполагала, что этот урод убьет ее. А потом уже было ничего не сделать... Я спать не могу, когда думаю об этом. До сих пор чувствую ее тело — после того, как этот идиот ударил ее, Джина свалилась на меня. Боже, какой ужас! И вот, пожалуйста, американец наступает на пятки! Уверена, он предупредит полицию.
— Хватит! — злобно проговорил Феликс. — Что ты лепечешь? Возьми себя, наконец, в руки.
— Как ты можешь так разговаривать со мной? — ахнула Лорелли.
— Заткнись! — вне себя заорал Феликс. — Слушай меня: всегда надо играть картами, которые у тебя на руках. Если выиграешь — отлично! Проиграешь — сам виноват. Сейчас у меня и у тебя на руках флеш-рояль. Никогда еще нам так не везло. И что, из-за какого-то вонючего американца послать такую игру к чертям? — Феликс схватил Лорелли за плечи.
— Идиот! — гневно проговорила она, освобождаясь. — Нужно удирать отсюда, пока не вмешалась полиция. Ты же просто ничего не понимаешь! Еще не поздно. Можно уехать хоть в Буэнос-Айрес.
— Не пори чушь! Ты, похоже, надумала все это во время бессонных ночей, припоминая тяжесть навалившегося трупа. Что за дурацкое настроение? А ты представляешь, что скажет Альскони, когда узнает, что мы смотались?
— Ох, да брось ты! — выкрикнула Лорелли. — Когда ему скажут, мы будем уже далеко. Поздно будет ловить нас.