— Как получилось, что никто не услышал выстрела, когда вы убили Диллона? — поинтересовался я. Ее постоянная улыбка начинала действовать мне на нервы.
— Если вам так необходимо это узнать, — любезно ответила она, — то я приглушила его подушкой. — Она сделала движение рукой, снова направив пистолет на меня. — Кроме того, он вообще не очень шумный.
— Убив его, вы испытывали угрызения совести? Или вы чувствовали, что он уже сыграл свою роль, и вам предстояла просто маленькая неприятность? — спросил я.
Ее холодное миловидное лицо осталось бесстрастным.
— А что еще вы узнали? Вы ведь, кажется, были очень заняты все это время?
— Давайте пока поговорим об убийстве вашего мужа, — предложил я. — У него была привычка совершать по утрам верховые прогулки. Вы провели здесь ночь и Диллон тоже — но уже под досками. — Я сделал паузу и взглянул на нее. — Интересно, какие сны вам снились в ту ночь? Или, может быть, вам не снятся сны?
Она покачала головой.
— Я из тех счастливых людей, которым не снятся сны. От ее хладнокровия меня бросило в пот.
— На следующее утро, спозаранку, вы на холме ожидали мужа. Он думал, что вы в Париже, и, наверное, немало был изумлен, когда увидел вас сидящей на холме и наслаждающейся окружающей природой. Он был настолько поражен, что даже не заметил лежавший рядом с вами дробовик. Его он увидел уже слишком поздно. Возможно, он наклонился с лошади, желая спросить, как вы оказались в лесу, но тут вы его застрелили. Вам надо было действовать быстро. Вероятно, вы уже обзавелись вельветовыми штанами и кожаной курткой, как у Диллона. Вы спрятали ружье, затем надели шлем и ветрозащитные очки Диллона, добежали до места, где он оставил мотоцикл, и поехали к заливу. Люди вас видели, да вы и хотели, чтобы вас видели и приняли за Диллона. Вам осталось только бросить мотоцикл в заброшенном сарае, переодеться — одежду вы, наверно, приготовили в том же сарае — и первым же поездом укатить в Нью-Йорк, где вас ожидал Ройс. Вы знали, что Латимер пошлет телеграмму в отель «Георг Пятый», и дали указание Фрэнсис при получении такой телеграммы немедленно возвращаться. Ройс ее встретил. Вы заманили ее, вероятно, при выходе из аэропорта.
Не спуская с меня глаз, она потянулась за бутылкой, плеснула виски в запачканный помадой стакан и отпила. Я заметил, что рука ее дрожала.
— Теперь следовало позаботиться о Фрэнсис, — продолжал я. — Ройс отвез ее в Уэлден. Он неохотно входил в роль убийцы. Он не хотел ее убивать без особой нужды. Сначала он желал убедиться, что вы выдержите испытание, когда на вас нажмет полиция. Не сдадут ли у вас нервы. Поэтому он убедил Фрэнсис изменить внешность, имя и получить работу в клубе «Флориан». К тому времени Фрэнсис, должно быть, уже знала, что стала соучастницей убийства. Наверно, она была так напугана, что делала все, что ей приказывали. Затем вас посетила Джоан Никольс. Для вас это должно было быть неприятным потрясением, да и для нее тоже, когда она обнаружила, что вы — не та особа, которую она обрабатывала в Париже. Может быть, она пыталась вам угрожать. Вы передали Ройсу, что случилось, и он решил, что и Фрэнсис, и Джоан пора уходить со сцены. Он дал знак Флеммингу приступать к делу, и Флемминг приступил, Я прервался и посмотрел, как она ставит стакан. Она неожиданно расслабилась, облокотилась на бар и безвольно опустила пистолет.
— И вы можете все это доказать? — издевательски спросила она.
— Да, могу. Вы слишком уж все запутали. А самый запутанный клубок легко распутать, если потянешь за нужную нитку. Я нашел эту нитку, когда узнал, насколько Фрэнсис Беннетт была похожа на вас. Тогда я понял, каким образом вы устроили себе алиби. У вас было большое преимущество: на вашей стороне полиция. Если бы вы не теряли головы и ничего не предпринимали после смерти Фрэнсис, все могло бы и проскочить. Едва я начал ворошить прошлое, вы ударились в панику. Когда Флемминг позвонил Ройсу и сообщил, что кто-то наводит справки и что Хессон проболтался, вы велели ему убрать и Хессона, и меня. Услышав, что я заходил к Хартли, вы снова запаниковали. В сейфе у Хартли лежали наброски Фрэнсис, сидящей на вашем балконе. Вы подумали о том, что я могу увидеть сходство между вами, но совсем забыли, что эти сведения я могу получить у Латимера. Вы пошли к Хартли и попытались забрать у него наброски. Возможно, он не хотел их отдавать. А может, он догадался, что Фрэнсис создавала для вас алиби. Во всяком случае, он позвонил мне и попросил меня прийти. Вы что, прятались в комнате, когда он звонил?
Она кивнула. Постоянная улыбка сошла с ее лица, отчего оно выглядело костлявым и постаревшим.
— И вы застрелили его, — продолжал я. — Слуга услышал выстрел и побежал наверх, стараясь от вас скрыться. Вы настигли его и застрелили. Вы, конечно, думали, что выпутаетесь, так как я уже был в пути, а вы знали, что Ласситер прослушивает мой телефон. Вы думали, что я буду мальчиком для битья, как когда-то Диллон.
— И я действительно из этого выпуталась, мистер Слейден, — прервала меня она. — Полиция все еще думает, что вы убили Хартли, и все еще разыскивает вас. Итак, мы, кажется, дошли до настоящего момента. Вы вполне закончили?
Я говорил, не закрывая рта, чтобы потянуть время, но тут я понял, что использовал уже все время, которое мог получить. Через секунду-другую она выстрелит. Расстояние было около пятнадцати футов. Даже из 22-го калибра пятнадцать футов не такая уж близкая дистанция, если мишень не стоит на месте.
Все время пока говорил, я лихорадочно пытался найти выход из западни. От меня до выключателя было около десяти футов, и он казался безмерно далеким. Если бы я смог до него добраться и выключить свет, у меня появлялся шанс.
— Давайте все же поговорим о сделке, — предложил я, напрягая мускулы. Рядом со мной на диванчике лежала подушка. Как можно более непринужденно я уронил на нее руку. При этом я искренне смотрел ей в глаза, стараясь отвлечь ее внимание от моей руки.
— Никаких сделок, мистер Слейден. — Она подняла пистолет, сустав ее указательного пальца побелел, когда она начала нажимать на спусковой крючок. — Мне кажется, вы блефуете. Во всяком случае, мертвый вы будете безопасней.
Время для меня совсем застыло, а мы так и не двигались, глядя в упор друг на друга.
По тому, как заблестели ее глаза и отвисла губа, я понял, что она готова выстрелить.
Одним движением я схватил подушку и швырнул в нее. В тот же миг я бросился на пол и ринулся под защиту диванчика. Сердце у меня бешено стучало.
Она успела выстрелить, увернувшись от подушки. Я услышал, как коротко и зло тявкнула ее малютка 22-го калибра, и большая стеклянная пепельница, стоявшая на столике, разлетелась вдребезги.
К этому моменту я находился уже за диванчиком. Она выстрелила снова. Пуля пропорола спинку диванчика в каких-нибудь шести дюймах от меня.
Так дальше продолжаться не могло. Я знал, что следующим выстрелом она меня достанет. Пот лился у меня по лицу. Я видел, как ее тень, длинная и узкая, медленно двигалась по ковру в мою сторону. Я ухватился за ножку диванчика и ждал.
Она меня не видела, но знала, где я был. Она была в каких-нибудь шести футах, когда я оторвал диванчик от пола и обрушил на нее. Я увидел, что промазал. Диванчик с грохотом упал на пол, чуть-чуть ее не задев.
Я выбросил свое единственное прикрытие. Я стоял с ней лицом к лицу, и она улыбалась. Достать до нее я не мог. До выключателя все еще оставалось десять футов, а до лежащего у окна пистолета Хуана — добрых пятнадцать. Мне оставалось сделать последний в жизни вздох, и в этот момент чей-то голос рявкнул из окна:
— Брось оружие!
Я увидел, как расширились глаза Корнелии. Она мгновенно повернулась к окну, ее рука с пистолетом описала дугу.