Я вернулся в дом, натянул пижаму и растянулся на постели. Бездумно уставясь в окно, я следил за тучами, проплывающими по небу и временами закрывающими луну.
Убийство!
Я не чувствовал никаких угрызений совести при мысли о том, что убью Делани. Теперь, когда я пришел к этой мысли, как ни странно, но я почувствовал облегчение. Исчезла неопределенность, терзавшая меня последние несколько суток.
Итак, я лежал на постели и, вынашивая планы убийства, пытался решить главную проблему: как убить Делани и остаться вне подозрений.
Огромное количество людей, обдумывая планы убийства, уже задавали себе этот вопрос. Но почти все они все же совершали ошибки и были арестованы.
Я не допущу промаха, думал я. Если нет стопроцентной гарантии, что убийство пройдет совершенно безнаказанно, нечего и браться за это дело. Многочисленные выгоды от смерти Делани подхлестывали мое воображение. Хильда станет свободной и сможет выйти за меня замуж, не говоря уже о состоянии Делани, которое она унаследует. А следовательно, эти деньги будут моими. Мы с Хильдой сможем начать новую жизнь. Благодаря деньгам, я получу возможность поставить дело на широкую ногу. В настоящий момент у меня уже было достаточно нужных друзей и связей, чтобы реализовать все мои замыслы.
Но без крупной суммы денег я не мог даже мечтать о расширении дела. Это было просто невозможно.
Оставалось лишь придумать, как без риска убить Делани, и дело в шляпе. Дальнейшая жизнь сулила безоблачные перспективы не только для меня, но и для Хильды.
Но здесь таилась масса трудностей. Делани был прикован к инвалидному креслу, а следовательно, никогда не покидал дом. Значит, его нужно было убить именно в доме, в отсутствие Хильды. Скажем, она будет в Глин-Кэмпе. А это обстоятельство накладывало жесткий лимит времени на всю операцию: пятница, между девятью тридцатью, когда Хильда покупала провизию на неделю, и серединой дня, когда она возвращалась домой. Итак, убить Делани можно было только днем, что уже само по себе являлось довольно рискованным делом. Хотя проселочная дорога, ведущая к «Голубой Сойке», и пустынна почти все время, но все же по ней иногда проезжали машины, а, значит, кто-нибудь сможет увидеть мой автомобиль. Нельзя было сбрасывать со счетов и Марию, горничную Хильды, которая, вероятно, все время находится в доме. Под каким-то предлогом её было необходимо удалить из дома.
Но, самое главное, нужно принять все меры, чтобы Хильду никто не заподозрил. Мне тоже было нужно железное алиби на тот случай, если полиция вдруг узнает, что я был любовником Хильды. Маловероятно, что об этом кто-нибудь разнюхает, но ведь были же мы вместе в итальянском ресторанчике, а, стало быть, нас могли видеть. Ведь сразу после убийства в газетах наверняка появится фото Хильды, которую многие смогут опознать. В общем, передо мной стояла трудная, почти неразрешимая проблема. И как я ни прикидывал варианты «за» и «против», в ту ночь ничего конкретного так и не пришло в голову.
Но, как ни странно, сам же Делани и подсказал мне нужное решение.
На следующее утро, когда я уже собрался покинуть дом, зазвонил телефон.
Я поднял трубку. Это был Делани.
— Это вы, Риган?
Я даже не мог описать чувство, которое охватило меня при звуках его голоса.
— Да.
— Не могли бы вы приехать ко мне? Я хочу кое о чем вас попросить и буду весьма обязан, если вы приедете.
Я вновь увидел, как он бьет жену, как Хильда падает на колени, заливая кровью ковер.
Была пятница, так что, скорее всего, Хильда уехала в Глин-Кэмп. Я почувствовал непреодолимое желание вновь увидеть человека, которого намеревался убить.
— О'кей, мистер Делани, я скоро буду.
Я приехал в «Голубую Сойку» вскоре после половины девятого.
Делани, как обычно, сидел на веранде. Рука его сжимала бокал с виски, лицо было красным, а глаза подозрительно блестели.
— Садитесь, Риган, — сказал он, указывая на кресло возле себя и вытаскивая пачку сигарет. — Вы курите?
Я взял сигарету и уселся в кресло. Близость человека, которого я намеревался убить, рождала во мне довольно сложную гамму чувств.
Он откинулся на спинку кресла.
— Я хочу извиниться перед вами за вчерашнюю безобразную сцену. Я был пьян. — Он сделал приличный глоток из бокала, недовольно скривился и продолжил:
— Не слишком приятно узнать, что твоя жена обманывает тебя, так что, я думаю, это любого вывело бы из себя.
— Вам совершенно незачем извиняться. Это дело меня совершенно не касается.