— Ты жена Фуллера? — крикнул я. — Ты вышла замуж за этого старого сморчка? Ты? Я не верю в это!
— Я жена Генри Фуллера, — ответила она холодно. — Сейчас ты для меня никто! Пожалуйста, запомни это! Никто!
Я замер на месте, не веря своим ушам.
— Понятно, — сказал я. — Прими мои поздравления, Хильда! Что ж, теперь ты богата.
— Если ты думаешь, что сможешь меня шантажировать, — прошипела она, — то вряд ли тебе это удастся. Только попробуй, и ты увидишь, что получится!
— Шантажировать? О чем ты? Я тебя люблю, неужели ты это не поняла?
— Это по твоей вине на меня свалилось обвинение в убийстве, и я едва не угодила в газовую камеру, — в глазах Хильды вспыхнул злобный огонек. — Я тебе этого никогда не прощу! Убирайся!
— Но твой муж попросил, чтобы я снял размеры помещения, где будет стоять радиола, — запротестовал я.
— Плевать на моего мужа! Убирайся! Я не хочу тебя видеть! Убирайся и никогда не попадайся мне на глаза!
— О'кей, — я был совершенно подавлен. — Я не буду надоедать тебе, Хильда. Я ухожу. Но я рад, что ты обрела то, к чему стремилась. Желаю тебе счастья!
Она повернулась и ушла в дальний конец холла, где принялась демонстративно перелистывать какой-то журнал.
Слуга проводил меня до двери. Я не помнил, как оказался в лифте.
Три недели спустя из газет я узнал о смерти Генри Фуллера. Он упал с террасы своего пентхауса и сломал себе шею. Было проведено тщательное расследование этого инцидента.
Не знаю, что меня привлекло, но когда началось слушание дела, я был в числе зрителей.
Маленький зал, где проходило слушание, был переполнен. Я нашел место в последнем ряду. Едва я уселся, как вздрогнул от удивления — знаменитый Мэддокс из компании «Нэшнл фиделити» сидел слева от меня.
На губах его заиграла сардоническая усмешка, и он кивнул мне.
— Я как раз случайно оказался в Нью-Йорке, — пояснил он, видя мое удивление. — А такой спектакль я никак не мог пропустить! Что ж, история повторяется, не так ли? Она учится, и учится быстро. Бедный старый дурак не был застрахован, так что ей нечего беспокоиться.
Прежде чем я понял, на что он намекает, в зал вошла Хильда в сопровождении Георга Маклина. Хильда была во всем черном и казалась прекрасной, как никогда, несмотря на восковую бледность лица. В руке она держала носовой платок.
Маклин подвел её к креслу. Он выглядел очень внимательным. Коронер тоже очень вежливо обращался к ней.
Из изложения фактов стало ясно, что в тот день в пентхаусе Фуллера был большой прием и все сильно напились. Фуллер весь вечер пил виски и шампанское и был изрядно навеселе, так что с трудом держался на ногах. Было жарко, и многие гости вышли на террасу, чтобы после плотного ужина подышать свежим воздухом. С террасы ведет лестница в тридцать ступенек на нижнюю террасу. Большинство из гостей спустились по ней, чтобы получше рассмотреть огни города.
Фуллер и Хильда задержались наверху. Внезапно Фуллер пошатнулся и упал. Хильда пыталась схватить его за руку, но было слишком поздно. Когда к нему подбежали, он был мертв.
Мэддокс шепнул мне на ухо:
— Вот ей и привалило наследство в четыре миллиона долларов. Расправиться с бедным старым пьяницей, подобным Фуллеру, было для неё детской игрой.
Не было ни малейшего сомнения в том, что её оправдают. Все приглашенные дружно утверждали, что это был несчастный случай. Коронер проявил такт и не стал уточнять степень опьянения Фуллера. Он заявил, что Фуллер почувствовал головокружение и потерял равновесие. Он засвидетельствовал соболезнование безутешной вдове, и на том судебное разбирательство было закончено.
Хильда первой покинула зал. Она даже не взглянула в мою сторону. Она вытирала глаза платочком, а Маклин услужливо поддерживал её под ручку.
— Прекрасно, прекрасно! — заявил Мэддокс. — Кто сказал, что нельзя безнаказанно убивать ближних своих? Но во всяком случае ей никогда не удастся получить и цента от моей компании.
Он попрощался со мной и, спустившись по ступенькам, подозвал такси.
Когда я вышел наружу, Хильда и Маклин как раз садились в роскошный кремовый с голубым «кадиллак». У Хильды было печальное усталое лицо, и она что-то говорила Маклину. Тот наклонился вперед, слушая её слова с тем вниманием, с каким преуспевающие адвокаты внимают словам клиента с состоянием в четыре миллиона долларов.
Когда я возвращался в магазин, неизвестно, по какой причине, я вдруг вспомнил слова покойного Делани, когда он разговаривал со мной много недель назад: «Вы знаете, что представляет собой моя жена? Я скажу вам. Она помешалась на деньгах. Все её мысли связаны только с деньгами!» Я остановился, глядя в пространство.
Разве не она отравила Делани?