— Хорошо, а чем я могу тебе помочь?
— За две недели я научу тебя всему, что касается освещения при фотографировании. Это несложная и приятная работа. Хочешь выйти за меня замуж. Клер? Я не буду требовать от тебя никакой домашней работы. Оставайся только всегда со мной.
— Это абсурдно, Гарри. Ты ничего обо мне не знаешь. Как можешь ты хотеть жениться на мне?
— Я знаю все, что мне надо знать. Если ты меня любишь, все будет хорошо.
— Я люблю тебя настолько, что хочу твоего счастья, а могу принести тебе только одни неприятности. Ты это сам увидишь. Я никогда не была добродетельной и не буду. Я так сделана и с этим ничего не поделаешь. Это абсурдно. Если ты можешь отличать хорошее от дурного, а по всей видимости, ты можешь, легко переделать жизнь. — Она уселась на пол у ног Гарри. — Это все очень старо. Не так просто, как ты думаешь. Я не хочу переделывать свою жизнь, милый. Я порочна со дня рождения. Я всегда ввязывалась в какие-то неприятности. Это моя доля. Мой отец был служащим, мать — домашней хозяйкой. Она не умела ни читать, ни писать и целый день ничего не делала. Дом напоминал свинарник. Я целый день была предоставлена самой себе и моталась по улицам. Однажды вечером, когда мне было пятнадцать лет, отец вернулся домой пьяным и поднялся ко мне в комнату. Мать застала нас. Разгорелась ссора и отец столкнул мать по лестнице. Та повредила себе позвоночник. Он получил пять лет тюрьмы и потом еще пять за убийство соседа по камере. Меня отправили в исправительный дом, но я быстро оттуда убежала и пристроилась на работу в прачечную. Работа в прачечной навсегда вылечила меня от всякого желания зарабатывать на жизнь честным трудом.
Она замолчала, закурила и бросила спичку на пол.
— Это тоскливо и мне очень жаль, но тебе следует знать, Гарри, на ком ты хочешь жениться. С одной девушкой я начала воровать в больших магазинах. Ее поймали, а я так испугалась, что прекратила воровать. Затем началась война. Я жила с одним американским офицером. Когда он уехал, я переехала к одному из его приятелей. Тот купался в деньгах, но был невероятно скуп. Я воровала у него деньги. Он был так богат, что ничего не замечал. Он мне не нравился, но я оставалась с ним, потому что надеялась, что он увезет меня в Америку. Но однажды он уехал, не предупредив меня. Я прожила как могла две недели, проводя ночи в разрушенных бомбоубежищах и выходя на панель. Потом я наткнулась на одного типа, который научил меня карманным кражам. На него уже работали три женщины. Все было продумано блестяще. Никогда до этого у меня не было столько денег. Потом я наткнулась на тебя. В тот момент ты, не зная, спас меня. И тогда в первый раз в жизни, я испытывала угрызения совести. Я хотела, и до сих пор хочу, чтобы ты стал моим сообщником.
Она погасила окурок в пепельнице.
— Потом я украла этот портсигар. Я должна была отдать его Роберту, человеку, на которого я работала, но он был так хорош, что я не смогла противостоять желанию подарить его тебе. Делать это было глупо, но вся моя жизнь — это клубок глупостей и абсурдных действий.
Она сделала раздраженный жест.
— И вот ты видишь, что это совсем нехорошо. Я из тех женщин, которых можно только пожалеть. Раз двадцать мне давали возможность зарабатывать четыре — пять фунтов в неделю, но я всегда предпочитала легкие заработки. Я такая есть. И сейчас, когда ты уже знаешь, не будем больше говорить о женитьбе, пожалуйста.
— Мне в высшей степени наплевать на твое прошлое. Все, что я хочу знать, это любишь ли ты меня. Ты мне сказала «да», и я хотел бы, чтобы ты это повторила.
Она подняла на него глаза.
— Да, я тебя люблю, Гарри. Временами я бы предпочитала не любить тебя. Я никого не любила кроме тебя. Но почему это так? Почему бы мне не полюбить какого-нибудь парня из своей среды, такого же грязного, как я?
Гарри обнял ее.
— Замолчи, Клер. Если ты действительно хочешь сделать меня счастливым, выходи за меня замуж. Все будет хорошо. Прошлое неважно.
— Ты хочешь жениться на мне после того, как я тебе все рассказала? — произнесла она.
— Разумеется. Ты моя, остальное неважно. Я тебя прошу только об одном этом.
Какое-то мгновение она смотрела на него, потом, опустив глаза, сказала:
— Ладно, раз ты этого хочешь. Но я тебя предупреждаю. Я совершенно ничего не умею делать и никогда не смогу быть хорошей хозяйкой.
Но Гарри не поверил ни одному ее слову.
Глава III
Следующие три недели Гарри был чрезвычайно деятелен. Дорис нашла для него двухкомнатную квартиру в приятном и спокойном районе за три фунта в неделю, или за четыре фунта, включая все услуги. Это было больше, чем предполагал Гарри, но он принял второе условие. Он ведь обещал Клер, что освободит ее от домашних забот.
Дорис восхищалась красотой и элегантностью Клер, но она не могла удержаться от того, чтобы сказать Муни, что Клер могла бы слегка и потрудиться.
— Это не убило бы ее, во всяком случае, — сказала она Муни.
— Вас это не касается, — оборвал ее Муни. — Есть женщины, которые не созданы для домашней работы.
К счастью для Гарри в эти три недели работы было немного. Клер была возбуждена, взволнована и ей все время хотелось кудато идти. Она потратила значительно больше денег, чем он мог себе позволить, но он успокаивал себя тем, что все это следствие приобретенной свободы.