— О'кей! Тогда мы поедем туда. Но нам без вас будет тоскливо.
— Мы тоже будем скучать без вас, — солгал Дювайн и сделал знак кельнеру принести счет. — Но, может быть, все будет в порядке. Может быть, сегодня к вечеру от матери будут хорошие вести. А как бы мне самому хотелось поехать в Гштаад! А сейчас я отвезу вас в Веве, посмотрите на знаменитых лебедей. Там можно сделать великолепные снимки, а вечером покататься на пароходе. Там музыка и танцы и можно поужинать на борту. Вам понравится.
Они отправились в Веве, и Кэрол захватила пару рулончиков фотопленки, чтобы снимать лебедей. Лепски же с трудом сдерживал нетерпение. Он полагал, что, если ты видел одного чертова лебедя, этого вполне достаточно. Вид стаи довольно грязных лебедей нисколько не вдохновил его.
Вернувшись в «Монтре-Палас», обе пары условились встретиться в баре в восемь часов и отправиться на пристань. Они не обратили никакого внимания на сморщенного старика, сидевшего в вестибюле и наблюдавшего за ними, когда они вышли из лифта.
***
В номере Пьер сказал Клодетте:
— Я больше не могу этого выносить. Они меня с ума сведут. Сегодня вечером надо обменять сумку — и конец! Мы сделаем так: в баре я скажу, что получил телеграмму от брата о здоровье матери. Он должен позвонить сюда в 21.30, поэтому я буду ждать звонка, а ты с Лепски поедешь на пароходе. Вы вернетесь часов в одиннадцать, я вас встречу в вестибюле и скажу, что надо тотчас же уезжать, потому что моя мать при смерти. Сейчас мы все упакуем, и, как только вы уедете, я поменяю сумки и сложу все в «мерседес». Лепски я скажу, что нам будет быстрее ехать в Париж на машине, потому что над Женевой туман. Я скажу, что попросил портье взять им напрокат машину у Херца, чтобы ехать в Гштаад.
— А ты не допускаешь мысли, что они захотят ехать с нами? — выразила сомнение Клодетта.
— Не думаю, после всего того, что я им наплел о Гштааде. Ты не заметила разве, какие глаза были у Тома, когда я говорил о стриптизе?
Клодетта сдавленно хихикнула:
— Представляю, какой удар его там ожидает.
— Чтобы все было наверняка, я даже скажу, что забронировал им номер в отеле «Гштаад-Палас».
— Но, дорогой, отель открывается не раньше декабря.
— Они узнают об этом уже без нас. Давай, птичка, укладывай-ка вещи.
В восемь часов вечера Дювайны вошли в бар с озабоченными лицами. Лепски были уже там. Перед Томом стоял стакан с двойным виски, а Кэрол пробовала сухой мартини. Увидев выражение лиц Дювайнов, Лепски сразу спросил:
— Несчастье?
Дювайн подал стул Клодетте и сел сам.
— Надеюсь, что нет. Я получил телеграмму от брата. Он сказал, что матери хуже. Он позвонит вечером, надо ли мне выезжать.
— Как жаль! — сокрушаясь, воскликнула Кэрол.
Лепски подозвал бармена.
— Может быть, все еще обойдется. Что вы будете пить?
— Мне виски, а Клодетте мартини, — ответил Дювайн.
Когда официант принес напитки, он вздохнул:
— Мне придется остаться здесь, Том, но вы втроем поезжайте кататься на пароходе. К вашему приезду, возможно, у меня будут хорошие новости.
— Нет, нет! — воскликнула Кэрол. — Мы не можем поехать — вы будете сидеть здесь и нервничать.
— Она права, — поддержал жену Лепски. — Давайте останемся и подождем, а поужинать мы и в отеле сможем.
На какой-то момент Пьер был в замешательстве, но потом пришел в себя.
— В этом нет никакой необходимости. Том, благодарю за сочувствие. Вы настоящие друзья, но прошу вас, окажите мне услугу. Клодетта еще никогда не каталась на пароходе ночью. Она так предвкушала эту прогулку! — Он не смотрел на Клодетту, которая изо всех сил старалась не удивляться. — Том, вы поедете с девочками? Кэрол тоже получит удовольствие. Нет никакого смысла всем сидеть здесь. Будьте так добры, развлеките Клодетту.