Кухарка Мария была полной пожилой женщиной, с открытым приятным лицом и добрыми глазами. Когда я вошел в кухню, она как раз накидывала шаль, собираясь уходить домой.
— Добрый вечер, — сказал я. — Меня зовут Дэвид Чизхольм. Синьора Фанчини сказала, что я буду здесь ужинать.
Она внимательно осмотрела меня. Три или четыре секунды она, не скрывая, изучала меня. От меня не ускользнули подозрение и страх, мелькнувшие в ее глазах, пока она рассматривала каждую черту моего лица.
— Вас наняли присматривать за синьором Бруно?
— Не совсем. Как мне объяснила синьора Фанчини, в мои обязанности входит только понимать его.
— Синьора не сказала, что вы американец!
— Это дело хозяйки, — равнодушно заметил я, садясь за стол.
— Ваш ужин в духовке, — сказала Мария, справившись наконец со своей шалью. — Синьора распорядилась, где вы будете спать?
Вопрос был задан как бы между прочим, но я знал, что он был для Марии наиболее важным — где я буду спать!
— Мне предложено жить в комнатах над лодочным ангаром, — ответил я, не глядя на нее.
— Над ангаром? — удивилась Мария. — А что, другой человек уехал?
Я достал из духовки блюдо с телятиной и спагетти. Поставив тарелки на стол, коротко ответил:
— Именно поэтому я здесь.
Она кивнула, словно отвечая самой себе на какой-то вопрос, еще раз поправила накинутую на плечи шаль и, тяжело ступая, пошла к двери.
— Вы должны быть очень осторожны, поднимая синьора Бруно, — уже стоя у двери, предупредила она, пристально глядя на меня. — Тот человек плохо выполнял свои обязанности. — Она сделала сердитую гримасу. — Он всегда думал о посторонних вещах.
Я поймал ее прямой, многозначительный взгляд:
— Я буду осторожен.
Она кивнула и открыла дверь. Я заметил, что она колеблется, оставлять ли меня здесь. Чтобы наконец избавиться от нее, я сказал:
— Спокойной ночи!
— Почему ваша жена не приехала с вами? — спросила она, уже взявшись за дверную ручку.
— Я не женат.
— Для такого человека, как вы, лучше было бы быть женатым, — заявила Мария.
— Я подумаю над вашим советом, — не сдержав улыбки, ответил я. — Доброй ночи. Она не улыбнулась мне в ответ.
— Тот мужчина тоже был не женат.
— Какой мужчина?
— Беллини. Он работал у нас три месяца. Бездельник и хам. Целыми днями сидел и курил свои вонючие сигары. И он был очень невнимателен к синьору Бруно, поднимая его.
— Вы, должно быть, спешите домой, — сказал я. — Извините, что задержал вас. До свидания.
Мария еще немного постояла в нерешительности, потом вышла из кухни и закрыла за собой дверь.
Я некоторое время сидел, прислушиваясь к ее тяжелой шаркающей поступи, пока она спускалась по тропинке к дороге. Когда ее шаги окончательно стихли, я облегченно вздохнул. Разговор с Марией вогнал меня в пот, а мои нервы натянулись как струны!
Интуиция подсказывала мне, что старая женщина была более чем подозрительна: она прекрасно поняла, почему я оказался здесь!