— Ради Бога, Перри! Я несколько часов ожидала твоего возвращения. Разве это не достаточная причина?
— Сожалею. Я кое-что узнал и должен рассказать тебе об этом. — Он понизил голос и продолжал:
— Он уйдет, как только стемнеет.
— Уйдет?
— Да. Он только что сказал мне об этом. Он возьмет джип и поедет в Джэксонвилл.
Шейла стояла перед ним словно парализованная. Ее мысли были заняты только одним всепоглощающим желанием убить Брауна. «Для меня вы не больше, чем дерьмо, которое оставляет на тротуаре собака».
— Эти слова словно жгли ее. Она хорошо представляла, как эта скотина будет рассказывать о ней своим друзьям, если останется в живых. Она словно слышала его жуткий, противный смех.
Заметив, что Перри озадаченно смотрит на нее, она кивнула:
— Это уже, по крайней мере, что-то, не так ли?
— Это значит, что с кошмаром покончено, — сказал он, принуждая себя улыбнуться. — Мы можем начать все сначала, вести себя так, как будто ничего и не было. Пожалуйста, успокойся. Завтра мы начнем новую жизнь.
— Ты мелешь такую чушь, какую трудно себе представить, — крикнула она. — Ты что, действительно веришь в то, что после всего этого мы сможем жить так, как будто ничего не произошло?
— Я не понимаю, почему не можем. Шейла, я люблю тебя. Мы могли бы начать все сначала. Она уставилась на него:
— Этот жаркий диалог ты можешь приберечь для своего следующего фильма.
— Шейла!
Она отчаянно попыталась овладеть собой.
— Мне очень жаль, мне не следовало бы говорить этого. У меня просто сдали нервы. Мы поговорим о нашей жизни, когда наконец исчезнет эта вонючая обезьяна.
Она взглянула на него холодно, оценивающе.
— Перри, ты забыл мою сумочку в машине. Она мне нужна и лежит в боковом кармане с водительской стороны. Принеси мне ее, пожалуйста.
— Я уверен, Шейла, что Браун меня не выпустит. С твоей сумочкой придется подождать.
— По крайней мере, попытайся. Она мне нужна.
— Зачем?
Она потеряла самообладание и, утратив над собой контроль, выпалила со сдерживаемой яростью:
— Потому что я пристрелю эту свинью. В сумочке у меня револьвер.
Едва эти слова вылетели, она уже жалела, что произнесла их. Ну зачем она поторопилась? Почему не сдержалась? Увидев лицо Перри, она поняла, что он более чем шокирован.
И тогда он сказал совсем спокойно, этим ужасным мягким голосом, которым он говорил с ней всегда, когда у нее было плохое настроение:
— Нет, Шейла, ты этого не сделаешь. Ты же знаешь, что у тебя нет никакого револьвера.
Этот голос, который, казалось, должен был успокаивать, только еще больше распалил ее ярость.
— У меня твой револьвер! Я взяла его из сейфа! Он в моей сумочке. А теперь иди и принеси его. Оба разговаривали вполголоса.
— Но зачем тебе понадобился револьвер? Почему ты взяла его из сейфа?
— Ты непременно хочешь знать? Она оглядела его с головы до ног, сжимая кулаки.