— Для вас у меня всегда есть время, — ответила она.
— Мне нужно купить сумочку жене на день рождения. Я не знаю, что делать.
— Это очень просто. Какую сумочку?
— Я не знаю. Думаю, что-нибудь шикарное. Моя жена привередлива. Карин засмеялась:
— Как и все женщины. Все зависит от того, сколько вы хотите потратить. Пятьсот долларов сможете?
Пятьсот долларов! У Лепски выступил холодный пот.
— Нет, меньше. Долларов сто.
— Сходить в магазинчик Люсиль на Парадиз-авеню. Можете ей довериться. — Она улыбнулась, похлопала ресницами и продолжала:
— Мне нужно перекусить. Пока.
Лепски смотрел, как она уходит, покачивая бедрами. Затем он сел в машину и поехал на Парадиз-авеню. Магазины высшего класса были открыты и в субботу после полудня. Тротуары были забиты людьми, глазеющими на витрины. Поставив машину, он отправился вдоль улицы, разыскивая магазинчик Люсиль. Прошел почти всю улицу и оказался перед галереей Кендрика. Так как он внимательно оглядывал все магазины в надежде найти подарок, то, конечно, заметил в витрине пейзаж Криспина Грэга.
Глядя на него, он остановился как вкопанный и почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились.
Красная луна!
Черное небо!
Оранжевый песок!
Он подошел поближе к витрине. «Черт возьми! — подумал он. — Неужели предсказание старой пьяницы сбылось?» Он вспомнил, что в прошлом году она вывела его на след убийцы — тот, как она и предсказала, торговал апельсинами.
Он вспомнил, что сказала Долорес: «Руки художника...» Может быть, человек, нарисовавший этот пейзаж, и есть убийца, которого он ищет?
Он долго колебался, потом решительно вошел в галерею.
Глава 7
Луи де Марни был обижен. Кендрик считал, что в субботу во второй половине дня галерея должна быть открыта. Кроме того, он считал, что Луи, как старший продавец, обязан работать, в то время как другие продавцы отдыхают. И это было совершенно несправедливо. Конечно, восемь месяцев назад одна старая дура, проходя мимо, зашла и купила миниатюру Гольбейна — прекрасную подделку — за шестьдесят тысяч долларов. С того времени никто не посещал галерею в субботу во второй половине дня. Но Кендрик был полон оптимизма.
— Никогда не знаешь, дорогой, — сказал он Луи, — в какое время сюда заглянет простофиля. В конце концов, у тебя есть воскресенье и четверг. Что тебе еще нужно?
Сейчас Луи не только обижался, но и был возмущен, так как ему пришлось отправиться на машине на виллу Грэга, где явно пьяный мажордом передал ему завернутое полотно. Когда он снял упаковку, перед ним оказался один из пейзажей Криспина.
— Это же нельзя выставлять! — воскликнул он. — Смотри!
Кендрик посмотрел на пейзаж.
— Слишком авангардно, — произнес он, стаскивая парик, чтобы вытереть череп платком.
— Авангардно? — возмутился Луи. — Да это же инсульт в живописи!
— Выстави его в витрине, дорогой, — сказал Кендрик. — Никогда нельзя предсказать результат.
— Я могу предсказать, — заявил Луи. — Это полотно может попортить репутацию галереи.
— Успокойся, Луи, — ответил Кендрик. — Выстави его в витрине! Я ему сказал, что выставлю, и это надо сделать. — Он похлопал Луи по плечу. — Не забывай, дорогой, что он должен нам сорок тысяч долларов. Поставь картину в маленькой витрине. Одну.