— Что происходит, Сезар? — спрашивает Натали не оборачиваясь. Она пытается держаться непринужденно, но это ей плохо удается.
— Ты считаешь, что так может продолжаться до бесконечности? — Она резко оборачивается. — Это! — он жестом обводит комнату. — Сколько еще времени я буду чувствовать себя лакеем? До каких пор я буду приходить к тебе тайком, позади Франклина, который все отлично понимает, но делает вид!..
Она хмурит брови.
— Что же нам делать?
— Нужно пожениться, разве не ясно! Сколько раз я должен повторять это? Ведь можно же жить здесь! У тебя достаточно денег, и Серф не может их отобрать.
Она резко ставит стакан на стол.
— Нельзя!
— Скажи ему правду. Человек не может жить два года с сознанием своей вины и не привыкнуть к этому. Ты заблуждаешься на его счет. Ты ему безразлична!
— Нет! — Ее глаза кажутся огромными на маленьком личике.
Он встает с издевательской усмешкой на губах.
— А я тебе говорю, что ему на это на-пле-вать!
Они разговаривают с кажущимся спокойствием, но чувствуется, как напряжены у них нервы, как оба стараются держать себя в руках. Каждому из них есть что потерять, и каждый хочет остаться хозяином положения.
— Я тебе вот что скажу, — продолжает Милс. — Посмотри, как он к тебе относится. Сколько раз он приходит проведать тебя? Два раза в день!.. — Он замолчал, так как она сделала нетерпеливый жест. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Ты думаешь, он приходит всего два раза в день только потому, что не может тебя видеть чаще. Ты думаешь, его мучает совесть каждый раз, когда он входит в твою комнату и видит тебя лежащей?
Она сжимает кулаки за спиной.
— Что, не так?..
— Да, это так! — истерически кричит она. — Я знаю, что он не выносит моего вида, но я в восторге!
— Пора прекратить это притворство. — Он говорит тихим голосом и внимательно смотрит на нее, раскачиваясь взад и вперед. — Надо наконец понять, кукла: в тот день, когда он женился на Аните, твой шантаж перестал иметь смысл.
Она срывается на крик:
— Я не хочу говорить об этом! Хватит! И не называй меня куклой!..
— Если мы не решим эту проблему сегодня, то мы с тобой говорим в последний раз! — Он пересекает комнату и достает из ящика сигару. — Так что выбирай!
— Что ты хочешь сказать?
— Завтра я сброшу каскетку и ботинки. Мне надоело изображать солдатика перед дверью. Мне надоело снимать ботинки перед твоей дверью, чтобы не наделать лишнего шума. Вот что я хочу тебе сказать!
Она неожиданно громко и ядовито хохочет. Даже мне неприятен этот смех.
— Ты посмеешь бросить все это?..
— Если ты говоришь об этой хибаре и всем прочем, то зря надеешься, кукла. — Он раскуривает сигару и выпускает дым. — Или мы поженимся — или я бросаю все это!
— Я не могу выйти за тебя замуж, пока он жив.
— Ты уверена, что кто-нибудь женится на тебе после его смерти?
— Почему нельзя оставить все по-прежнему? У тебя есть все, чего ты желаешь. Ты свободен. Я не лезу в твои дела.
Он приближается к ней и хватает за руку.
— Меня тошнит изображать лакея в твоем доме!