- Вторая галерея заканчивается вот здесь, - сказал он, указывая точку на карте. - Там буду находиться я, чтобы поймать их при выходе, если, конечно, они появятся...
Смерн пристально посмотрел на него.
- Ты сошел с ума! Ты не можешь напасть на него в Австрии!
- Я могу ожидать в конце выхода из галереи... Это лишь в трехстах метрах от границы. Если он появится, я убью его. Я вернусь на нашу сторону раньше, чем появятся австрийские пограничники!
- Это сумасшествие!
- Он не должен ускользнуть!
Смерн пожал плечами.
- Хорошо. Тогда я отправлюсь с тобой.
- Нет, нужно, чтобы ты оставался на этой стороне. Когда ты услышишь выстрел, ты организуешь мое возвращение. Ты прервешь проволочное заграждение, выключишь ток и устроишь мне проход через минное поле. Я не доверяю этим дуракам, они не сделают работу как следует. Ты понаблюдаешь за ними.
- Ты же даже не знаешь, выберет ли Гирланд этот второй выход, - возразил Смерн. - Ведь не станешь же ты рисковать своей шкурой ради слив. - Я знаю, что это риск, и готов пойти на него. Если он не появится, значит он был тем, кто подорвался на мине. Но я хочу, чтобы все шансы оказались на моей стороне. Сейчас мы проедем на тот пост границы, где находятся трупы.
Он сел за руль машины Смерна и включил зажигание. Смерн сел рядом с ним.
Машина быстро взяла с места, оставляя после себя облако пыли.
Гирланду очень хотелось знать, сколько времени потребуется для того, чтобы расчистить проход в шахту, по которому солдаты бросятся преследовать их. Он понимал, что их шансы остаться в живых были минимальны, но, благодаря своему характеру, он никогда не терял надежды на благоприятный исход. - «Если бы я был один, - думал он, - мне было бы проще прямо смотреть фактам в лицо». Присутствие этой девушки, истеричной и плаксивой, чрезвычайно усложняло для него ситуацию.
Они оставались у выхода из галереи, слушали треск автоматов и смотрели на прожекторы, освещавшие землю, изрытую пулями. Мала с ужасом смотрела на два трупа.
Наконец, Гирланд выпрямился, подхватил Малу под мышки и вынудил встать.
- Этого достаточно! - сухо проговорил он. - Перестаньте изображать из себя ребенка! Вы меня слышите?
Дрожа с ног до головы, с прерывистым дыханием, она цеплялась за него. Он резко оттолкнул ее. Она отскочила, и, шатаясь, прислонилась к стенке галереи. Потом он поднял руку и угостил ее хорошей пощечиной.
Мала подскочила, она задыхалась. В тот момент, когда она открыла рот, чтобы завопить, он снова ударил ее по лицу, на этот раз с такой силой, что она скользнула по стене и упала на песок, как куча тряпок. Он снова рванул ее, чтобы заставить встать.
- Теперь лучше? - он обнял ее. - Ну, моя прелесть, будьте умной! Я вам помогу, но нужно, чтобы и вы помогали мне!
Она освободилась от него.
- Вы сделали мне больно! Вы так больно ударили меня!
Гирланд улыбнулся ей.
- Я был вынужден. Вы ведете себя, как маленькая девочка пяти лет.
Она подняла руку с открытой ладонью. Гирланд видел, что она собирается ударить его, но ничего не сделал, чтобы избежать этого. Мала ударила его ладонью по щеке с большой силой. Стоя неподвижно, он смотрел на нее.
- Ну... можете продолжать, если это вас забавляет, - проговорил он.
Она посмотрела на него, освещенного отраженным светом прожекторов, и он увидел, как в ее глазах появилось выражение смущения.
- Простите меня, - сказала она. - Я это сделала не нарочно, я была страшно зла... - Она подошла к нему и поцеловала в щеку. - Вы меня прощаете?
- Конечно.
- Что мы будем делать?
Гирланд облегченно вздохнул. По крайней мере, одна проблема была решена. - Мы должны выйти отсюда. Это будет тяжело, но нам это удастся. Мы пойдем по галерее, которая ведет в Австрию. - Он притянул ее к себе и прижал губы к ее губам. - Через три дня я угощу вас самым роскошным обедом в Париже.