— Мы можем делать самые фантастические предположения, но это неблагодарный труд, — отозвался Скейф. — Я предпочитаю подождать, пока схема не обрастет фактами. Мы ведь даже не знаем, убита ли Фэй.
— Хочешь поспорить, что ее нет на дне озера? Скейф покачал головой.
— Не в этом дело. Просто, пока мы не найдем тела, я хочу об этом судить непредвзято.
— Создается впечатление, что на этом направлении движение стало гораздо интенсивнее, — заметил я, сбавляя скорость и пристраиваясь в хвост длинной процессии машин, медленно продвигавшейся в сторону Лысого озера. Скейф от души выругался.
— Неужели кто-нибудь проболтался? Господи! Старик будет волосы на себе рвать. Ты только взгляни на это столпотворение!
Не было абсолютно никакой надежды обогнать вытянувшуюся перед нами кавалькаду машин, оставалось только плестись за ними. Когда до озера оставалось не более четверти мили, мы поползли совсем как черепахи.
Впереди показались трое полицейских, пытавшихся регулировать движение на дороге.
— Позволь, я сойду на минутку, — попросил Скейф. Затормозив, я ссадил его и ждал, пока он беседовал с одним из полицейских. Он вернулся злой и насупленный.
— У озера уже собралась толпа в две тысячи зевак, а новые все прибывают и прибывают. Чтобы справиться с ними, они вынуждены были вызвать резерв. Кто-то обо всем проболтался. Мы можем ехать. Пробирайся как-нибудь.
Я вырулил из застывшего потока и объезжал его, пока мы не достигли озера.
У деревьев стояло шесть полицейских машин и два грузовика. На самой кромке берега толпились репортеры и фотографы. Примчались даже две бригады стервятников из кинохроники и с деловым видом устанавливали свои камеры.
Целый полицейский взвод возился с тремя мощными прожекторами, направляя их ослепительно белые лучи на спокойную поверхность воды.
Когда мы присоединились к группе на берегу, Харрис надевал акваланг.
Крид окинул меня свирепым взглядом.
— Ваша работа? — Он рубил слова, как острый нож ветчину.
— Я здесь ни при чем, капитан. Я не обронил об этом ни слова.
— Вот-вот, все вы так говорите. Что ж, остается только уповать на то, что мы обнаружим тело.
Он повернулся к Харрису, дрожавшему от тихой ночной прохлады, и рявкнул, чтобы тот поторопился.
Харрис сел в лодку, двое полицейских, спихнув ее с берега, вскарабкались следом и сели на весла.
Неподалеку от нас, прикрепленная к стволу дерева, стояла могучая лебедка. Стальной трос лебедки оканчивался карабином с петлями.
Трое полицейских погрузили петли в другую лодку, оттолкнулись от берега и стали грести за первой лодкой. Еще два полицейских подавали с берега трос.
Мы со Скейфом держались подальше от Крида и, стоя под деревьями, смотрели, как лодки медленно движутся к середине озера.
Пара находчивых фоторепортеров попыталась спустить свою лодку, чтобы запечатлеть погружающегося в воду Харриса, но наряд полиции пресек их инициативу. Один из них обратился с протестом к Криду, но тот, найдя, наконец, отдушину, дал выход своему раздражению, и шокированный репортер ретировался.
— Если в этом бочонке только цемент, — произнес Скейф одним уголком рта, — мы станем свидетелями катаклизма, весьма похожего на землетрясение. Могу поспорить, что все разболтал Харрис. Пуще всего на свете он обожает саморекламу.
Тем временем Харрис погрузился в воду, и ожидавшая результатов толпа замерла в напряженном молчании. Он появился на поверхности минут через десять и сделал знак лодке с тросом приблизиться. Гребцы несколько раз взмахнули веслами и стали травить трос за борт.
— Теперь осталось недолго, — нетерпеливо сказал Скейф. Он закурил, сделал несколько торопливых затяжек и швырнул сигарету в озеро.
Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем голова Харриса снова появилась на поверхности. Он махнул рукой.
Крид повернулся к двум своим людям, стоявшим у лебедки, и скомандовал:
— Порядок! Начинайте тянуть.
Двое принялись вертеть рукоятки. Это стоило им немалых усилий, и Крид распорядился, чтобы к ним присоединились еще двое полицейских.