— Ты знаешь это не хуже меня!
Она подошла к кровати, села, положив нога на ногу, и подняла ко мне лицо, открыв нежную белую шею.
— Не глупи, дорогой. Подойди и поцелуй меня.
— Если ты хочешь мужчину, почему бы тебе не отправиться в Пескатори? — сказал я, не двигаясь с места.
Она не сделала ни движения, но взгляд ее похолодел, а рот сжался в узкую полосу.
— Что ты хочешь сказать, Дэвид?
— Единственный человек, которого ты обманываешь, — это ты сама!
— Ты шпионил за мной? Я кивнул:
— Да, шпионил. Так принято на Лаго-Маджоре, ты сама это говорила. — Я закурил сигарету и аккуратно положил погасшую спичку в коробок. — Мне захотелось увидеть твою подругу Элен. Мне и в голову не приходило, что у нее на груди растут волосы и что она курит сигары!
На какое-то мгновение мне показалось, что Лаура бросится на меня! Она выглядела как разъяренная тигрица. Но, сумев взять себя в руки, одернула платье на коленях и опустила глаза.
Каждое движение было медленным и обдуманным, но я не обманывался: ей нужно было время, чтобы прийти в себя. Моя осведомленность действительно поразила ее.
— Мы можем подробно обсудить это, — наконец проговорила она ледяным тоном.
— Только если ты этого сама хочешь. Внешне я был совершенно спокоен, но легкий озноб бил меня изнутри. Если она решит продолжить эту игру, преимущество пока на ее стороне.
— Я не люблю шпионов, Дэвид.
— Я тоже их не люблю, но с того дня, когда ты стала моей и сказала, что любишь меня, согласись, я имею право выяснить имя другого любовника. И я это выяснил. Я понял, что был твоим временным любовником, вроде запасного игрока, а постоянный — Беллини. Почему ты избавилась от него, если не собиралась оставаться со мной?
— Как ты узнал, что Беллини мой любовник?
— Оказалось, что Беллини — личность известная в Милане. Он три раза сидел в тюрьме. Он убийца, профессиональный головорез, и его цена не выше цены уличной шлюхи. Я не хотел бы обсуждать твой выбор, но нет сомнений, что его обаяние имеет весьма специфический аромат.
Лицо Лауры пошло красными пятнами, а глаза запылали злобой.
— А чем он хуже тебя? — спросила она. — В конце концов, он не разрезал на куски женщин, не удирал из армии из опасения быть убитым в сражении; он не трус.
— Да, мы должны поговорить о моем прошлом, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Торрчи рассказал мне, что ты провела маленькое расследование относительно моей персоны. Мне жаль, но сведения, добытые тобой, неверны!
Она встала:
— А я вполне удовлетворена этими сведениями, Дэвид. Но тебе не надо меня бояться. Я не собираюсь бросать тебя. Извини, что назвала тебя трусом. На самом деле я так не считаю!
— Если ты все еще интересуешься моим прошлым, то знай, что я никого не убивал.
— О! Это не правда. Ты убил женщину. Я знаю твое прошлое. Может быть, ты помнишь майора Кея? Мы с ним очень хорошие друзья. Он рассказал мне о том, как ты убил проститутку, показал твою фотографию! Одно время, в Болонье, ты был почти сенсацией. Когда я увидела тебя в кафедральном соборе, я сразу узнала тебя!
— Этим и объясняется твой интерес ко мне. Я так и думал. Ты решила, что нашла подходящего человека, который ради тебя убьет твоего мужа?!
— Не воображаешь ли ты, что я брошусь на шею первому встречному бродяге вроде тебя, если на то нет серьезной причины?
— Если Беллини — не любой, то мое мнение о тебе полностью подтверждается. Она засмеялась:
— Ты думаешь рассердить меня, Дэвид, только потому, что мне хотелось бы узнать причины, побудившие тебя убить ту женщину.
— Я не убивал ее, — сказал я. — Если ты знаешь майора Кея, то, вероятно, слышала и о генерале Костэйне. Он убил ее и подстроил все так, чтобы обвинение пало на меня.
— Тогда почему ты не рассказал об этом полиции? Может быть, они поверили бы, но я, например, не верю...